Фольклор Array - Старшаяя Эдда (Перевод А. И. Корсуна)

Заживо Хёгни
взрежьте ножом,
вырвите сердце, —
вы так должны сделать!
На крепкой веревке
вздерните Гуннара,
к змеям швырнув его,
подвиг свершите!»

Takið ér Högna
ok hyldið með knífi,
skerið ór hjarta,
skuluð þess görvir;
Gunnar grimmúðgan
á galga festið,
bellið því bragði,
bjóðið til ormum."

«Делай как хочешь!
Готов ко всему я,
бесстрашным я буду, —
бывало и хуже!
Защищались мы стойко,
пока были силы,
но слабеем от ран
и сдаться должны мы!»

"Ger, sem til lystir,
glaðr munk þess bíða,
röskr munk þér reynask,
reynt hefi ek fyrr brattara;
höfuð hnekking,
meðan heilir várum,
nú erum svá sárir,
at þú mátt sjalfr valda."

Бейти промолвил,
Атли приспешник:
«Хьялли возьмем мы,
а Хёгни не тронем!
Пусть умрет нерадивый,
на смерть обречен он;
не долго протянет
прослывший ленивцем».

Beiti þat mælti,
bryti var hann Atla:
"Tökum vér Hjalla,
en Högna forðum,
högum vér halft yrkjum,
hann er skapdauði,
lifir-a svá lengi,
löskr mun hann æ heitinn."

Страх охватил
котла хранителя *,
был он труслив,
в бегство пустился;
клял их ссоры,
скорбел о трудах своих,
о жребии тяжком, —
свиней он жалел
и обильную пищу,
к которой привык он.

Hræddr var hvergætir,
helt-a in lengr rúmi,
kunni klökkr verða,
kleif í rá hverja;
vesall lézk vígs þeira,
er skyldi váss gjalda,
ok sinn dag dapran
at deyja frá svínum,
allri örkostu,
er hann áðr hafði.

На повара Будли
нож обнажили;
взвыл жалкий раб,
лезвие видя:
клялся, что станет
поля унавоживать,
труд самый грязный
готов он исполнить,
он милости ждал,
молил о пощаде.

Tóku þeir brás Buðla
ok brugðu til knífi,
æpði illþræli,
áðr odds kenndi;
tóm lézk at eiga
teðja vel garða,
vinna it vergasta,
ef hann við rétti,
feginn lézk þó Hjalli,
at hann fjör þægi.

Позаботился Хёгни, —
кто так поступил бы! —
просил отпустить
раба обреченного:
«Смертные муки
считаю игрой;
зачем нам внимать
воплям несчастного!»

Gættisk þess Högni
— gerva svá færi —
at árna ánauðgum,
at undan gengi:
"Fyrir kveð ek mér minna
at fremja leik þenna;
hví mynim hér vilja
heyra á þá skræktun?"

Был схвачен могучий —
нельзя было медлить
и воинам замыслы
откладывать злобные:
Хёгни смеяться
начал — то слышали, —
стойко терпел он
муки тяжелые.

Þrifu þeir þjóðgóðan,
þá var kostr engi
rekkum rakklátum
ráð enn lengr dvelja;
hló þá Högni,
heyrðu dagmegir,
keppa hann svá kunni,
kvöl hann vel þolði.

Арфу взял Гуннар,
ветвями подошвы *
по струнам ударил —
плакали жены,
мужи скорбели,
кто только мог слышать;
рвал струны, Гудрун
весть посылая.

Harpu tók Gunnarr,
hrærði ilkvistum,
sláa hann svá kunni,
at snótir grétu,
klukku þeir karlar,
er kunnu görst heyra;
ríkri ráð sagði;
raptar sundr brustu.

Утро не кончилось —
умерли славные,
как должно героям,
встретили гибель.

Dó þá dýrir,
dags var heldr snemma,
létu þeir á lesti
lifa íþróttir.

Атли был горд
победой над братьями,
мудрую стал он
корить сурово:
«Вот утро, Гудрун,
где ж твои родичи!
Ты тоже виновна
в этом несчастье!»

Stórr þóttisk Atli,
sté hann um þá báða,
horskri harm sagði
ok réð heldr at bregða:
"Morginn er nú, Guðrún,
misst hefir þú þér hollra;
sums ertu sjalfskapa,
at hafi svá gengit."

«Счастлив ты, Атли!
Ступай, похваляйся!
Будешь ты каяться,
с бедами встретясь!
Наследством моим
насытишься вдоволь:
не знать тебе счастья,
пока не умру я!»

"Feginn ertu, Atli,
ferr þú víg lýsa,
á munu þér iðrar,
ef þú alt reynir;
sú mun erfð eftir,
ek kann þér segja:
ills gengsk þér aldri,
nema ek ok deyja."

«Знаю вину свою,
вижу, как мог бы
заставить тебя
забыть о распрях:
рабынь тебе дам,
дорогие уборы,
как снег серебро, —
все будет твоим!»

"Kann ek slíks synja,
sé ek til ráð annat
hálfu hógligra
— höfnum oft góðu — ,
mani mun ek þik hugga,
mætum ágætum,
silfri snæhvítu,
sem þú sjalf vilir."

«Надежду оставь —
все это отвергну!
Я мир разорвать
давно уж решила;
была я неистовой —
яростной буду!
Терпела я жизнь,
пока жив был Хёгни.

"Ón er þess engi,
ek vil því níta;
sleit ek þá sáttir,
er váru sakar minni;
afkár ek áðr þótta,
á mun nú gæða,
hræfða ek um hotvetna,
meðan Högni lifði.

В одном мы доме
вскормлены были,
вместе резвились,
в роще играли;
дарила нам Гримхильд
дорогие уборы;
как позабуду
братьев убийство!
Кто мне поможет
с ним примириться!

Alin vit upp várum
í einu húsi,
lékum leik margan
ok í lundi óxom,
gæddi okkr Grímhildr
gulli ok halsmenjum;
bana muntu mér brœðra
bæta aldrigi,
né vinna þess ekki,
at mér vel þykki.