Array Array - О храбрых, нежных и влюбленных. Сказания пятиречья

– Фархад! Фархад! О мой Фархад!

Удары прекратились. В глазах, затененных пыльными ресницами, мелькнул огонь. Но руки не распахнулись для объятия.

– Зачем Ширин здесь? Моя работа еще не кончена.

– Ширин пришла, чтобы увести Фархада.

– До тех пор пока Фархад не пробьет гору и не пустит к городу воду, он не может уйти отсюда.

– Султанша простила нас! Она позволила нам пожениться!

Ширин ждала, что Фархад тут же бросит кувалду и протянет ей руки. Но она ошиблась.

– Нет, Ширин, – сказал художник.- Милостыня госпожи мне ни к чему. Не ради нее я пробивал гору: ведь вода нужна не султанше, а моему народу. Я служу народу, и это дает мне столь же высокую радость, как и твоя любовь. Видеть воду в канале мне так же необходимо, как слышать биение твоего сердца. Любимая моя, оба эти желания должны исполниться. Ширин теперь не дочь султана Салима, а дочь народа, и в награду за свой труд я попрошу ее руку у народа.

Как ни упрашивала его возлюбленная, сколько ни молила,- Фархад был тверд в своем решении. Так и пришлось Ширин уйти ни с чем: гора не отпускала художника.

Миновало еще два года. Теперь работа двигалась быстрее: за этот срок Фархад сделал больше, чем прежде за пять лет. Люди стали поговаривать, что земля и впрямь вот-вот соединится с небом. Если бы не султанша, сотни юношей ринулись бы на помощь художнику и в одно мгновение смели бы остатки горы.

Но султанша боялась. Днем и ночью грызло ее страшное видение: вода подошла к стенам города, народ носит Фархада на руках, Ширин уже не нуждается в милостях сестры. Она соединяется с возлюбленным, у них дети… Рано или поздно кто-то из них унаследует престол. Нет тебе счастья, Махиман Бано! Ничего-то ты не сумела – ни привлечь к себе Фархада, ни оторвать его от Ширин…

Снедаемая тоской, султанша заболела. Не помогли ей лекари и врачеватели недугов. И тут явилась во дворец некая женщина – славилась она глубокой верой и высоким целомудрием: ни разу в жизни не подняла она взора на мужчину. Многие обращались к ней за помощью, и немало тайных бед отвела она от своих сестер – женщин. Ей-то и поведала султанша свои тревоги.

– Кто мог поверить, что Фархад одолеет гору? Никто. Потому-то я и послала к нему Ширин: пусть уж получит ее из моих рук, раз я все равно не могу ничему помешать. Но Фархад горд, он не хочет от меня милости, ему надо, чтобы народ, в награду за служение, соединил его с Ширин. С чем же тогда останусь я? Как буду жить?

Женщина взяла руку султанши, долго разглядывала, водила гвоздиком но линиям ладони.

– Успокойся, госпожа моя,- сказала она под конец.- Правда, я не могу соединить тебя с Фархадом, но оторвать от него неблагодарную Ширин – в моих силах.- Потом женщина помолилась, сказала: – Да сбудется воля Аллаха,- и ушла.

А султанша поднялась с ложа: недуг отпустил ее.

Океан людских надежд бушевал все сильней. «Тот, кто вступил в единоборство с горой, победил! Не успеет смениться луна, как воды канала достигнут городских стен, прильнут к стопам иссохших, жаждущих деревьев. Те самые равнодушные воды, что веками текли мимо судеб людей… Фархад, истинный сын народа, посрамил тех, кому безразлично счастье многих!»

Согласно приказанию султанши, гору должен был пробить Фархад, а уж канал дозволялось строить всем, кто бы ни пожелал. Толпы людей принялись рыть землю, оттаскивать ее в стороны, выравнивать берега. В городе царили радость и веселье, как перед большим праздником. Все прибирали в домах, стирали одежду, возносили благодарственные моления.

Наконец наступил долгожданный день: последним ударом Фархад разрушил перемычку, преграждавшую путь воде, и она хлынула в канал. Художник поцеловал орудия своего многолетнего труда – кувалду и кирку – и склонился ниц, восславляя Аллаха.

Люди побежали к городским воротам, спеша передать в столицу счастливую весть.

Стряхнув с одежды каменную пыль, повязав голову тюрбаном, Фархад медленно шел берегом канала. По дну его с веселой песней бежала вода. Нет, не вода, а разлившаяся во всю ширь душа народа, душа, которую не засушили годы жестокого безводья. Живописцу хотелось, чтобы рядом были друзья, с которыми он мог бы разделить радость… Но горожане мчались вперед, ничего не видя вокруг, позабыв обо всем на свете, кроме одного:

– Вода! Вода!

И вдруг Фархад заметил женщину, которая быстро шла из города навстречу толпе. Увидев живописца, она горестно вскрикнула и со слезами кинулась к нему на шею.