Кирша Данилов - Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым

Волжские варианты начинаются эпизодом рождения царевича; эпизод этот никак не связан с данным сюжетом. Однако в сознании певцов какая-то связь существовала. Характерно, что в Сборнике Кирши Данилова есть самостоятельная песня о рождении царевича, которая в рукописи стоит непосредственно перед настоящей песней; возможно, что и певец исполнял их одну за другой (см. предыдущий текст).

Начало песни в более краткой форме повторяется ниже, в песне «Из Крыму и из Нагаю».

В художественном отношении текст Кирши Данилова — лучший. «Поэтически унылый тон» песни отмечал В. Г. Белинский (Белинский, стр. 400).

Впервые у Калайдовича, № 32. Вариантов нет. Имеются скрытые перепечатки и обработки данного текста: см.: Ист. песни XVII, стр. 351. Библиография литературы о песне и исторический комментарий: там же.

Ср. песню «Из-за лесу, лесу темного» (Соболевский, VI, № 215), в которой солдаты также жалуются на свое положение царю, а он обещает им после трех лет службы «по пяти рублев с полтиною, по три аршина сукна зеленого».

Солдатская песня с элементами исторического содержания. Указание на осаду Риги и на царя Алексея Михайловича позволяет датировать события, описываемые здесь, 1656 годом. Однако можно думать, что песня сложена позднее, может быть, при Петре (царь Алексей назван здесь «бывшим», в песне действуют «солдаты новобранные»). Вместе с песнями «Во хорошем высоком тереме» и «На литовском рубеже» она составляет в Сборнике небольшой песенный цикл о тяжкой доле солдата: «Много холоду, голоду приняли, наготы, босоты вздвое того».

Впервые у Калайдовича, № 33. Вариантов нет. О песне см.: В. С. Левашов . Военно-исторические песни предков Забайкальских казаков. — Ученые записки Читинского государственного педагогического института, вып. 23. 1971, стр. 26-33; М. Н. Тулохонов . Бурятские исторические песни. Улан-Удэ, 1973, стр. 81-83.

Казачья военно-историческая песня лиро-эпического характера. События, о которых говорится в песне, относятся скорее всего к концу XVII века, когда между царскими войсками в районе Селенгинского острога и монгольскими (мунгальскими) князьками участились военные столкновения, стычки, случаи отгона скота и т. д. О ряде таких столкновений говорят документы (см., например, «Дополнения к Актам историческим», т. X, стр. 286-292). В. Левашов датирует события, описанные в песне, 1691 г.

Основные мотивы песни — сборы в поход, переправа через реку, нападение на противника, возвращение и заключительное неудачное сражение — типичны для ряда казачьих песен, особенно XVIII-XIX веков. Особенностью настоящей песни является то, что поход казаков изображается без всякого сочувствия, и отношение к казакам, потерпевшим поражение, здесь явно ироническое.

Строка 3. Из верхнева острогу Селендинскова. Селенгинский острог был сооружен в 1665-1666 годах.

Строка 9. Тобуноцки мужики, люди ясашныя. В документах XVII века «табунуцкие»; табунуты — одно из бурятских племен в Прибайкалье, платившее царскому правительству дань — ясак.

Строки 7, 10, 12. Посольские стрельцы, Федор Дементьянович. По вероятному предположению А. А. Горелова имеются в виду стрельцы посольства Ф. Головина (1687-1689) и нерчинский воевода Федор Дементьев Воейков. Прокопей Козеев — в известных документах имя не значится.

Впервые у Калайдовича, № 34. Варианты: Соболевский, I, №№ 139, 141-146; «Великорусс в своих песнях, обрядах обычаях ... », вып. I. М., 1898, №№ 822, 825, 826, 828; «Русская баллада. Предисловие, редакция и примечания В. И. Чернышева». Л., 1936, стр. 379.

Песня-баллада бытового характера.

Вариант Кирши Данилова уникален; с ним немного сходны только тексты Соболевского, № 139 и Шейна, в которых девушка нечаянно губит брата. В остальных вариантах она сознательно опаивает доброго молодца, мстя ему за какие-то обиды; молодец догадывается о происшедшем, обращается к девушке с последней просьбой — похоронить его. Текст Кирши Данилова, очень цельный в художественном отношении, знает еще одну подробность, усиливающую драматизм песни: «друг милый» — в то же время «по роду братец родимый».

Впервые у Калайдовича, № 35. Варианты: Соболевский, I, №№ 302-307.

Лирическая песня бытового характера.

Текст Кирши Данилова уникален. Варианты сходны с ним лишь отдаленно. В них муж бранит немилую жену, велит ей постричься в монастырь, обещает дать на постриженье деньги. Позднее муж раскаивается, просит жену расстричься, но она отказывается. В тексте Кирши Данилова вместо конфликта семейного — любовный. Белинский приводит отрывок из этой песни (от слов «держал красну девицу за белы руки» до слов «замарал на девице платье цветное») в качестве примера типичной народной песни любовного содержания; песня эта для Белинского была художественной иллюстрацией к тезису о том, что «противоречие общественности с разумными потребностями и стремлениями человеческой натуры становит общество в трагическое положение» (стр. 446).