Платон - Государство и политика

То τρίτον τῷ σωτῆρι – пословица, соответствующая выражению: в третий и последний раз. См. наше примечание к «Хармиду», р. 167 В.

От какого мудреца Платон слышал это учение? Штальбом делает не невероятную догадку, что таким оборотом речи философ мог указывать на своего Филеба: по крайней мере этот скрытый намек на собственное сочинение, с одной стороны, свидетельствовал о скромности писателя, с другой – оставлял слушателям полную свободу самостоятельно судить о достоинстве его мыслей.

Держащееся всегда того, что себе подобно, τὸ τοῦ ἀεὶ ὁμοίου ἐχόμενον. Τὸ ἀεὶ ὅμοιον есть то же самое, что в других местах называется τὸ ἀεὶ ὡςαύτως κατὰ ταὐτὸ ἔχον. Phaedon. p. 78 C. D. Притом ὁμοιον иногда значит то же, что ὅμοιον ἐαυτῷ, то есть бытие всегда тожественное, неизменяемое, простое. Phaedr. р. 271 А: πότερον ἕν καὶ ὅμοιον πέφυκεν.

Больше ли, по твоему мнению, существует, μὰςςον δοκεῖ εἶναι, то есть πςέον οὐσίας ἔχειν.

Этими вопросами Сократ наводит собеседника на ту мысль, что сущность вещи, или вещь сама в себе, – то же самое, что знание и истина в смысле объективном или на самом деле. Знать вещь действительно значит знать ее в сущности, а знать вещь в сущности – то же, что получить знание действительное или истинное.

Οὐδε τὸ στέγον ἐαυτῶν πίμπςαντες. Словом στέγον или στέγη, между прочим, называется такой сосуд, который закупорен герметически и нисколько не выпускает заключающейся в нем жидкости. Здесь τὸ οὐ στέγονесть τὸ ἐπιθυμητικόν, пожелательная природа, бочка дырявая. Это самое сравнение приводится в «Горгиасе» р. 493 A. В, и читается так: τοῦτο τῆς ψυχῆς, οὖ αἱ ἐπιθυμίαι ἐισί, τὸ ἀκόςαστον αὐτοῦ καὶ οὐ στεγανόν, ὡς τετρημένος εἴη πίθος διὰ τὴν ἀπςηστίαν ἀπεικάσας.

Схолиаст (ad Lycophron, ν. 113) передает следующее: говорят, что когда Парис проезжал по Египту, Прометей отнял у него Елену и, вместо Елены, дал ему ее образ. С этим-то образом Парис, по словам Стезихора, и приплыл в Трою. Другие же полагают, что Елена жила не в Трое, а на Фаросе. Herodot.II, 112 sqq.

Арифметический способ определения удовольствия, каким наслаждается царь сравнительно с тираном, употреблен Платоном, без сомнения, шуточно: но из данных оснований, – выведенной им цифры 729, показывающей, насколько удовольствие царя выше удовольствий тирана, уже нельзя почитать шуточною. Схолиаст объясняет это так: «Положим, говорит он, что счастье царя = 1, следовательно, счастье олигарха будет 1 х 3 = 3; а счастье тирана выйдет 3 x 3 = 9. Но 9 есть число плоскости (ἐπίπεδον), как произведение из долготы 3 на широту 3. Это число 3 Платон называет потенцией (δύναμις), умножающею единицу. Это число 3, умноженное само на себя и дающее 9, потом умножается на 9 и дает 27. 3, как потенцию (δύναμις), поколику она умножается на 9 и дает 27, Платон называет третьею потенцией (τρίτην αὕξην). Стало быть, 27 есть число твердое (число тела). Вторая потенция (δευτέρα αὕξη) есть произведение 3 на себя, что дает 9, или плоскость, как первою потенцией была 1, умноженная на 3 и дававшая линию (μῆκος). Теперь, чтобы получить число 729, остается только 27 умножить само на себя». По моему мнению, это место может быть объяснено так: «Удовольствие тирана имеет истинности в три раза менее, сравнительно с удовольствием олигарха; а удовольствие последнего в три раза менее истинно, чем удовольствие царя. Число 9 есть число поверхности, или квадрат 3. Если это число поверхности мы снова помножим на 3, то получим 27 – куб 3, или число твердого тела, которого измерение одинаково в отношении к царю и тирану. Но нашедши эту, общую тому и другому величину, мы должны теперь найти отношение между удовольствием первого и последнего. Для этого положим, что удовольствие царя = 1, в таком случае число 27 не иначе может быть уравнено 1, как чрез разделение 27 самого на себя, и на это действие указывается выражением Платона: ἐὰν τις μεταστρέψας ἀςηθεία ἡδονῆς τὸν Βασιςέα τοῦ τυράννου ἀφεστηκότα ςέγῃ. Удовольствие же тирана противоположно удовольствию царя, следовательно, оно должно быть выражено чрез умножение 27 самого на себя. А отсюда отношение между удовольствием царя и тирана будет 1:729.

Здесь Сократ представляет превосходнейшее аллегорическое изображение человеческой души, для решительного и как бы осязательного опровержения положений Тразимаха, который еще в первой книге утверждал, что несправедливость часто бывает полезна, если она возводится к совершенству и умеет носить маску справедливости. Представленная здесь картина человека так поражала всегда читателей Платона своею верностью и естественностью, что в разных перифразах воспроизводима была многими писателями, напр., Galen. de Нiрр. et Plat. Dogm. VI, p. 298. Bas. Themist. in Gratian. p. 169 C. Synes. Dion. p. 39 fin., de Regn. p. 11 A. Iamhlich. Protrept. p. 30, ed. Kiessl. Plotin. Ennead. p. 4 C. Ioann. Chrysostom. Homil. III, p. 20, ed. Matthaei. Photius. c. Manichaeos, in Wolfii Anecd. Gr. T. II, p. 95. Сравн. Platon. de Republ. Lib. IV, p. 439 B и Politic. p. 309 D.