admin: upload

хочет быть приветливым.

- Нет, я остаюсь со своей тетей, - отвечаю я, снова солгав.

Он кивает. Мы удаляемся от парка, лавируя между автобусами и автомобилями,

проносясь мимо велосипедистов, огибая быстро углы и пролетая через светофор. Потом

мы сворачиваем с оживленных главных дорог на узкие улицы с высокими кирпичными и

каменными особняками и высокими окнами, глянцевыми парадными дверьми, сияющими

черными перилами, и наружными горшками на окнах, заполненными яркими цветами.

Повсюду чувствуются немалые деньги, не только от дорогих автомобилей,

припаркованных на обочинах, но и в отлично сохранившихся зданиях, чистых тротуарах,

горничных, закрывающих занавески.

- Ваша тетя всё делает правильно, - шутит водитель, и мы поворачиваем на

небольшую улицу, а затем на улицу еще меньше. - Это стоит пенс или два, чтобы жить

здесь.

Я смеюсь, но не отвечаю, не зная, что сказать. С одной стороны улицы находятся

конюшни, реконструированные в мгновение, но, несомненно, являющиеся высокими

дорогими домами, а на другой – большой многоквартирный дом, заполняющий большую

часть пространства, возвышаясь, по крайней мере, в шесть этажей. На мой взгляд, он был

построен в 1930-х годах: на сером фоне выделяются большие стеклянные двери цвета

грецкого ореха. Водитель подъезжает к нему и говорит:

- Прибыли. Рэндольф Гарденс.

Я взглянула на камни и асфальт.

- Где сады (англ. Gardens – сады – прим. переводчика) ? - с удивлением в голосе

спрашиваю я.

Единственной здесь растительностью являются подвесные корзины красных и

фиолетовых цветов герани по обе стороны от передней двери.

- Должно быть, они были здесь несколько лет тому назад, - отвечает он. -

Посмотрите на конюшни. Здесь когда-то были конюшни. Бьюсь об заклад, там было

несколько больших домов .Их пришлось разрушить или же их разбомбили во время

войны.

Он смотрит на свой счетчик.

- С вас двенадцать фунтов семьдесят центов, дорогуша.

Порывшись в своем кошельке, я передаю пятнадцать фунтов и говорю:

- Сдачи не надо, - надеюсь, что оставила достаточно чаевых. Водитель чуть не

падает в обморок от удивления, так что, скорее всего, все хорошо. Он ждет, пока я вытащу

свой багаж из машины и закрою за собой дверь. Затем он делает крутой поворот на узкой

небольшой улице, рев двигателя приводит его в действие.

Я смотрю. И вот я здесь. Мой новый дом. На какое-то время, по крайней мере.

Седовласый швейцар внутри вопросительно смотрит на то, как я прохожу через дверь и

выдыхаю у стойки, держа большой чемодан.

- Я здесь, чтобы вселиться в квартиру Селии Рейли, - объясняю я, борясь с

желанием вытереть пот на лбу. - Она сказала, что оставила ключ здесь.

- Ваше имя? - говорит он хрипло.

- Бет. То есть, Элизабет. Элизабет Вильерс.

- С вашего позволения я проверю, - сопит он в усы, просматривая файл на своем

столе. - Ах, Да. Вот здесь. Мисс Е. Вильерс. Номер 514.

Он впивается в меня пронзительным недружелюбным взглядом.

- Да. Кот сидит там, - улыбаюсь я ему, но он не отвечает мне тем же.

- Точно. У нее есть кот. Не могу понять, почему существо, такое как кот, хотел бы

жить своей жизнью, но вместе с нами. Вот ключи, - он протягивает мне конверт. - Не

могли бы вы расписаться в журнале?

Я послушно подписываю, и он рассказывает мне некоторые технические нормы и

правила, затем направляет меня к лифту. Он предлагает доставить мой багаж позже, но я

говорю, что сделаю это сама. По крайней мере, таким образом, я буду иметь все, что

нужно. Мгновение спустя я уже рассматриваю свое горячее, покрасневшее лицо,

отражающееся в зеркалах лифта, медленно поднимающегося на пятый этаж. Мне никогда

не стать своей в этом окружении: на моем сердцевидной формы лице с круглыми

голубыми глазами никогда не появятся высокие скулы и не возникнут изящные черты

лица, которыми я больше всего восхищаюсь. И мои непослушные русые волосы до плеч

никогда не будут естественно густыми, с блестящими локонами, которые я всегда хотела.

Когда я берусь за работу, то обычно не парюсь по поводу волос, просто собирая их.

- Нет, точно не леди Мэйфэр, - говорю вслух. Когда я смотрю на себя, то вижу

следы всего того, что произошло в последнее время. Мое лицо осунулось, в глазах грусть,

которая, кажется, никогда не исчезнет. Я выгляжу хуже, как будто я слегка согнулась под

тяжестью моего страдания. "Будь сильной", - шепчу я себе, пытаясь найти искру в моем