admin - upload

Медленно иду в жилой дом и возвращаюсь в квартиру Селии. Когда я вхожу, то иду

прямо в гостиную. Свет в квартире напротив включен, и я могу видеть находящегося там

мужчину вполне ясно. Беру ложку и возвращаюсь, таща кресло к окну, достаточно близко -

так, чтобы я хорошо видела - но не настолько, чтобы видели меня. Открываю коробку с

мороженым и смотрю, как мужчина перемещается, входя и выходя из гостиной. Он снял

жакет и галстук и теперь ходит в синей рубашке и темных брюках. Он выглядит

сексуально: рубашка подчеркивает его широкие плечи, а брюки – потрясающую задницу.

Как будто он одет для съемки в модном мужском журнале. Я замечаю, что в гостиной у

него есть обеденный стол и стулья. Это имеет смысл. Если квартиры спроектированы

одинаково, тогда его кухня будет, как и у Селии, узкая. В то время как еда не имеет

особого значения для Селии, чтобы обеспокоиться больше, чем о крошечном столе для

двоих на кухне, то этот человек предпочитает что-то немного более цивилизованное.

Он готовит? Интересно. Кто он? Чем он занимается? Я должна дать ему имя и

решаю, что "Человек" не вызывает достаточно эмоций. Как я назову его? Ну, очевидно

"Мистер" - поскольку мы не были представлены. Но имена так естественны для человека.

Было бы странно, назвать его типа Себастьян или Теодор, а затем обнаружить, что его

зовут Редж или Норм, или еще как-то. Нет, мне нужно что-то таинственное и

универсальное, то, что может содержать все возможности...

Мистер Р.

Да, вот именно. Я назову его мистером Р.

Как в Рэндолф Гарденсе. Это подходит ему.

Мистер Р возвращается в гостиную, держа в руках несколько стаканов и ведерко со

льдом, из которого многообещающе выглядывает золотая обертка фольги. Два стакана –

значит, он ожидает компанию, если, конечно, не собирается выпить сам из каждого

стакана. Цветов нет. Я сижу на стуле, скрестив ноги как школьница, и открываю

мороженое. Зачерпнув побольше, отправляю ложку в рот и медленно посасываю, позволяя

таять мороженому на моем языке. Наслаждаюсь сладкой, холодной струйкой, стекающей в

моё горло. Это - простая ваниль: то, что мне нравится.

Мистер Р исчезает снова. Он отсутствует довольно долг, так что мне удаётся съесть,

приблизительно, четверть моего мороженого. Де Хэвиленд разлегся между моими

коленями и погрузился в мурлычущую дремоту. Но вот он возвращается – принял душ и

переоделся: теперь он одет в свободные льняные брюки и синюю футболку, которые

выглядят, само собой разумеется, удивительно. И он не один. Я задыхаюсь, когда вижу ее,

и затем мысленно закатываю глаза. Так что, у него есть девушка? Он даже не знает, кто ты!

Ты провела две ночи, хорошенько повеселилась, смотря на него, и теперь он принадлежит

тебе?

Я почти смеюсь над своим собственным сумасшествием. И все же, так или иначе,

странная близость – способность видеть его квартиру – заставила меня чувствовать, что

между нами есть связь. Эта мысль прочно засела в моей голове – так, что я не могу

избавиться от неё. Я наклоняюсь вперед, чтобы получше разглядеть его подругу.

Хорошо. Так, как я и думала. Навряд ли я буду в состоянии когда-нибудь

конкурировать с такой девушкой как эта.

Девочка? Она - женщина. Собственно взрослая женщина, вид которой заставляет

меня чувствовать себя подобно неловкому и потрепанному ребенку. Она высока и стройна

– сама элегантность, которой нельзя научиться. Одета в бледный льняной брючный

костюм с белым топом под жакетом. Ее темные волосы подстрижены под волнистый боб,

и она красится красной помадой, что указывает на стиль, а не распущенность. Я вижу, что

у нее хорошая фигура, и она прекрасна, как будто сошла со страниц Парижского Vogue.

Она – тот тип женщины, которая никогда не будет выглядеть невзрачной или с пятнами

пота, у нее не будет "конского хвоста", который бы вяло свисал по ее спине. Она бы

никогда не упала в сточную канаву или гуляла с полосой грязи на ее лице.

Она из тех женщин, которым дарят белые пионы и шампанское в Мейфэрской

квартире. Я держу пари, что она никогда не ела мороженого в компании с кошкой, потому

что ее друг предпочел бы трахнуть кого-то, кроме неё.

Просто мысль о Ханне (о Боже, я никогда не буду в состоянии забыть: она лежит

там голая, ее грудь с темными сосками обнажена, ее живот влажный от пота) заставляет

мороженое свернуться во рту. Я отставила ванночку с мороженым рядом с котом, что