Кевин Фонг - Extremes. На пределе

Это бессмыслица, абсурд. Рано или поздно сердечный ритм замедлится настолько, что мы уже не сможем его запустить — наступят необратимые изменения, справиться с которыми электроприбору не под силу. Возможно, именно этого все мы и ждем на самом-то деле.

Но вдруг хирург удивленно вскрикивает: они обнаружили участок некротизированной, мертвой кишки. Сосуды, которые снабжали ее кровью, чем-то перекрыты — возможно, тромбом. Хирурги проворно удаляют омертвевшую ткань и соединяют вместе здоровые края кишки. Ситуация не меняется к лучшему мгновенно, но теперь, когда разлагающаяся кишка убрана и продукты гниения больше не поступают в кровь, у пациента появился шанс. Выкарабкаться будет ох как непросто, но благодаря операции самое страшное, похоже, позади. Отныне есть надежда, хоть пока и очень слабая. Образно говоря, мы пока не выбрались из дебрей, но лес вокруг по крайней мере уже не охвачен огнем.

Больного снова помещают в отделение интенсивной терапии. Прошло несколько часов после операции, а он уже заметно меньше зависит от искусственных средств поддержания жизни. Время от времени мы еще прибегаем к дефибрилляции, но теперь это происходит куда реже, а разряды требуются все слабее. Спустя некоторое время больного переводят на самостоятельное дыхание. Еще несколько дней мы пристально следим за его состоянием и один за другим отключаем аппараты, по мере того как организм заново учится функционировать самостоятельно. Никто не может сказать наверняка, сколько понадобится времени, пока парень полностью оправится. Но он молод, а у молодых сопротивляемость организма высока. Проходит меньше месяца, и наш восемнадцатилетний «смертник» покидает больницу на своих двоих.

Глава 6

ВОДА

Изобретение автономного дыхательного аппараат — акваланга — решило лишь одну из многих проблем, возникающих при погружении человека на значительную глубину

© Summitandbeach.

Квалито — островок, относящийся к архипелагу Фиджи в Тихом океане, окаймленный живописными пляжами, будто сошедшими с рекламного постера, — можно было обойти пешком за час, а в теплой, кристально прозрачной воде — плавать и нырять без гидрокостюмов. Мы приехали туда в составе экологической экспедиции по сохранению коралловых рифов, база которой находилась на архипелаге Маманука, в десятке километров восточнее Фиджи. Я прибыл на место приблизительно за месяц до Рождества 2003 года, чтобы приступить к необременительным, как я рассчитывал, обязанностям медика-спасателя. Мы обосновались в заброшенном доме в глубине островка. Электричество обеспечивал дизельный генератор. Пресную воду доставляли катером и хранили в громадном бетонном резервуаре за домом.

В большом доме было тесно. Туда набилось множество волонтеров-экологов, научных сотрудников и инструкторов по подводному плаванию. Волонтеры — главным образом студенты и выпускники университетов, с небольшими вкраплениями путешественников поопытнее — постоянно сменяли друг друга. Их группы прибывали на срок от недели до месяца. Я приспособился спать прямо на пляже, на матрасе под пальмой, подвесив на одной из ее ветвей противомоскитную сетку. Туда я отправлялся по вечерам после того, как выключали генератор, а просыпался, когда над цепью холмов на соседнем острове вставало солнце.

Новичков мы инструктировали: объясняли, что нужно побольше пить, чтобы организм не обезвоживался, и не забывать про защитный крем от солнца. В каждой новой смене непременно оказывалась горстка самоуверенных британцев, не желавших слушать советы. В первый же день они отправлялись на прогулку без футболки и крема — а потом неделю верещали от боли, когда кто-то дотрагивался до их обгоревшей кожи, и от ужаса, когда видели себя в зеркале. В основном мы лечили солнечные ожоги, царапины и похмелье. Самой сложной задачей было помешать студентам-старшекурсникам гробить себя по субботам алкоголем из магазина беспошлинной торговли.

Тем временем я штудировал справочники, знакомясь с возможными опасностями, которые мог таить океан. Так, я узнал, что у мурены плохое зрение, но мощные челюсти. Коралловый аспид — одна из наиболее ядовитых змей на планете. Четверка самых опасных акул — большая белая, серая, шестижаберная и тигровая. Но главное, о чем говорили книги, — в воде самую большую опасность представляет сама вода.