Кевин Фонг - Extremes. На пределе

Гемоглобин — белок красных кровяных телец — переносит кислород. При насыщении кислородом он становится ярко-алым, а отдавая кислородный груз, темнеет, приобретая лиловый оттенок. Этим объясняется разный цвет артериальной и венозной крови. Но, если артериальная кровь не получает в легких требуемого количества кислорода, она тускнеет, теряя насыщенность окраски. Кожа, если пронизывающие ее капилляры заполняет такая кровь, приобретает синевато-серый оттенок.

Эти симптомы — серая кожа, отсутствующий взгляд, тяжелое, со свистом, дыхание — сигнал грозной опасности. Врач, даже мельком взглянув на больного, понимает, что справиться с ней можно лишь в условиях реанимационного отделения. Если в легкие попадает кислорода меньше, чем требуется, за этим очень скоро следуют удушье и гибель. В таких обстоятельствах средства современной интенсивной терапии — единственное спасение.

***

Дежурство Чарльза Гомерсдолла, врача-консультанта в отделении интенсивной терапии Гонконгской больницы принца Уэльского, подошло к концу. Чарльз весь день не снимал плотной маски, так что стальная пластина впечаталась в переносицу, оставив на коже красноватый след. Но врач оставался в маске даже сейчас, направляясь к автомобильной стоянке и с каждым шагом удаляясь от отделения и больничных корпусов. Последние несколько дней были сущим наказанием. Вспышка ТОРС достигла апогея, и поток поступающих в отделение тяжелых больных не прекращался.

Первая неделя дежурства во время эпидемии оказалась отрезвляющей. Чарльз, опытный реаниматолог, привычный к тяжелейшим пневмониям и глубоким физиологическим нарушениям, считал, что не растеряется в самых сложных обстоятельствах. Но ТОРС... это было нечто. Болезнь протекала так бурно, что в какой-то момент Гомерсдолл вообще начал сомневаться, что хоть кому-то из его пациентов удастся выжить.

Вирус ТОРС почти полностью разрушал дыхательную систему. Искусственную вентиляцию приходилось применять с оглядкой. Попытки расширить потерявшие эластичность легкие, нагнетая в них кислород, были чреваты осложнениями. Приходилось тщательно отмерять объем воздуха и задавать давление в точном соответствии с потребностями каждого конкретного больного — а это целое искусство. Неверный расчет мог привести к смертельно опасным последствиям: разрывам нежной ткани, пневмотораксу и спадению легкого. Вентилируя легкие слишком интенсивно, врачи рисковали вызвать воспаление и резкое ухудшение ситуации. Но еще труднее было справиться с влиянием ТОРС на другие системы организма.

***

Клетки иммунной системы двигаются по крови и тканям, будто полицейские патрули. Они выявляют потенциально опасные микроорганизмы. Это что-то вроде сигнализации в ювелирном магазине, срабатывающей при попытке ограбления: если она активирована правильно, можно остановить неприятности вовремя, не дав им принять угрожающие масштабы. Но система может оказаться слишком чувствительной. Некоторые инфекции — в том числе и ТОРС — вызывают чрезмерную иммунную реакцию — сильное воспаление, способное причинить вред организму. Представьте, что на задержание горстки воришек, взломавших витрину ювелирной лавки, отправится вся армия государства — такой неадекватный ответ может оказаться опаснее самого ограбления.

С тех пор как Ибсен оборудовал первую палату интенсивной терапии, прошли годы. За это время медицинские технологии шагнули далеко вперед и позволяют теперь поддерживать работу не только легких, но и других органов.

Сегодня нарушения кровообращения можно компенсировать с помощью норадреналина, который поднимает кровяное давление. Сердечную мышцу поддерживают уколами адреналина, усиливая ее способность к сокращению, так что сердце начинает перекачивать более значительный объем крови, доставляя ее ко всем органам и тканям. А с работой почек вполне справляются системы гемодиализа и специальные фильтры для крови. Стало возможным обойти и сбои в работе пищеварительного тракта, вводя питательные растворы через трубку или по капельнице прямо в вены; в особо тяжелых случаях больные при этом находятся под наркозом и не испытывают страданий.

Тем не менее Гомерсдолл уже валился с ног, как, впрочем, и остальные врачи и сестры. Никогда прежде не приходилось им поддерживать такое количество больных на различных реанимационных аппаратах — и так подолгу. Эпидемия продолжалась уже несколько недель, и конца ей не было видно. Хуже того, ТОРС представлял реальную угрозу жизни самих специалистов-медиков, сражавшихся за спасение своих пациентов.