олеся - upload

хотела этого. Кокаин, который продавал мне Джордж, не идет в сравнение с тем, что мне давал

Тейлор. У него был лучший, и я знала, что я не смогу функционировать от чего-либо еще сейчас.

И какой вообще смысл? Зачем возвращаться, когда то, что мне нужно было здесь? Я пыталась

сбежать от Тейлора. Мне удалось держаться подальше несколько лет. Но он был прав, было похоже

на то, что судьба всегда отправляла меня назад, сюда. Я всегда заканчивала в его руках, неважно

насколько я ненавидела это. А теперь он знает, что я ненавижу это.

Он мог заставить меня кончить, он мог трахать меня. Но он знал, что я не люблю его, хоть он и

заставил меня сказать это. Он знал, что маленькая девочка, которая умерла бы для него, ушла, и на ее

месте кто-то другой. Кто-то сломленный, имеющий трещины поле ремонта. Вместо того, чтобы

попытаться починить меня, он выбрал – сломать меня еще больше. И я ему позволила. Я позволила

ему разорвать меня на части его же руками. Ножом. Это напоминает мне те времена, когда я так

сильно ненавидела это, только теперь у меня нет зрителей. Моей матери не было здесь, чтобы

подбадривать его. Она умерла. И каждый день, что я провела с Тейлором, был днем, когда я

завидовала ей. Она была свободна. А я была здесь, в отчаянии, и цепляясь за болезнь, от которой в

первую очередь сбежала отсюда.

Я села и потерла лицо, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Я одета только в футболку,

единственную огромного размера, которую Тейлор дал мне носить. Я не носила ничего больше, с тех

пор как в первый день пришла сюда, и он раздел меня. Я не носила нижнее белье или лифчик. Ни

разу. Я также не покидала дом. Я даже с трудом покидала эту комнату, особенно в последнюю

неделю.

Я становилась слабее, каким-то образом. Отчаяннее и сумасшедшее. Настолько слабой, что когда я

принимала дозу, я все еще оставалась жалким комочком, который едва вставал, чтобы поесть. Я могла

просто лежать в кровати и наслаждаться кайфом. Тейлор мог трахнуть меня сразу после этого. Он

мог заставить мое тело дрожать от удовольствия. Это были единственные моменты, которые я ждала

с нетерпением. Даже, когда он жестоко обращался со мной, когда он резал мою кожу своим ножом и

слизывал мою кровь, пока трахал меня. Он все еще заставлял меня кончать, всегда. Всегда. И это

было лучшим временем. Когда я упивалась краткосрочным кайфом или оргазмом на его члене. Это

были мои единственные моменты свободы от мучений. Единственные моменты, когда я могла

расколоться на части и стать ничем, ничем, кроме разломанных кусков от ненавистного экстаза.

- Малышка Фей, - он зашел в комнату и положил свой портфель. - Я скучал по тебе, - он сказал и

приблизился ко мне. Он бы таким же, как и всегда. Каждый день, когда он возвращался домой, он вел

себя так, как будто любит меня. Он был нежен. Он мог приготовить мне ужин, иногда даже

накормить меня. Но после этого и начинались пытки.

Было одна или две ночи, когда он трахал меня нежно, как и раньше. Но я ненавидела эти ночи

больше всего. Я плакала, после того как он засыпал, в те дни. Когда была боль, я могла иметь с ней

дело. Я могла принять, насколько все было хреново. Но когда не было ничего, я не знала, как с этим

справиться. Я не знала, как принять реальность всего происходящего.

Я не видела Ретта с того дня, как покинула его квартиру. Он звонил однажды – я знала это – чтобы

проверить меня. Тейлор заставлял меня сосать его член все время, пока он разговаривал по телефону.

Насилуя своим членом мое горло снова и снова, заставляя меня задыхаться им. Было похоже на то,

что он хотел, чтобы Ретт услышал. Хотел, чтобы тот знал, чем он занимается. Ретт не узнал, и когда

их разговор был закончен, Тейлор трахал мое лицо, пока не кончил, впрыскивая свой заряд мне в

глотку. Это было ничем из того, что случалось со мной раньше. Но это было немного иначе, зная, что

Ретт был на другом конце линии. Так близко и так далеко.

Я много думала о нем между сексом и болью. Я представляла, будто он скучает по мне. Но я знала, что нет. Вероятно, он только что закончил трахать Сару, перед звонком. Черт, он наверняка мог

трахать ее, пока разговаривал по телефону. Сын, как отец, правильно?

Я представляла, чтоб он бы подумал, если бы узнал, чем я занимаюсь сейчас. Ели бы он узнал

насколько низко я могу пасть, чем с того раза, как видела его в последний раз. Я становилась, какой-

то рабыней-наркоманкой. Которая знала, что есть что-то похуже, чем у меня уже было?