Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8

достаточно для того, чтобы я могла спрятаться и пописать. Я начинаю говорить сама с собой, пока машина останавливается и я отстегиваю ремень безопасности. Уже почти стемнело и

рельеф местности почти исчезает. Есть только звездное небо над темнеющей землей, и шоссе

растягивающееся, как гигантский хребет. Мексика до сих пор до смерти пугает меня. Я

бросаю на Мози последний взгляд, надеясь, что отсутствие движения вывело его из состояния

легкого сна. Его теплые, карие глаза с намеком на улыбку смотрят прямо на меня.

─ Мне нравится просыпаться рядом с тобой, ─ говорит он и поднимает руки над

головой, одновременно разминая свои ноги. Я слышу, как от волнения потрескивают его

сухожилия и кожа, обтягивающая его мышцы. Я стараюсь вернуть мой мозг в романтическое

русло, но я задолбалась говорить о чувствах, а мой мочевой пузырь пытается доказать

уравнение относительно расстояния и объема воды.

─ Мне нужно пописать. ─ Ох, как романтично, Лана! Заставь его упасть в обморок

от достаточно очевидных и нелицеприятных потребностей твоего тела.

─ Ладно, давай пописаем.

Я чувствую, как он постоянно улыбается, словно его постоянно забавляет то, что я

говорю. Отчасти это заставляет меня чувствовать все тепло и трепет и в тоже время это

полностью расстраивает меня. Мойзес де ла Круз заставляет меня чувствовать странные вещи.

В холодном ночном воздухе, наше мочеиспускание становиться паром. По-видимому,

температура падает до нуля, когда Мексика переходит в спящий режим, а солнце садится.

Мози заканчивает раньше меня и я смущаюсь, когда думаю, что он, возможно, наблюдает за

мной. Моя моча прекращает изливаться на полпути. Он смеется, а его кроссовки хрустят на

гравии.

─ Лана, не говори мне, что ты не можешь передо мной писать.

─ Иди и жди в машине!

─ Прошлой ночью ты мастурбировала передо мной, ─ говорит он, словно обсуждает

обед.

В ответ я хныкаю и пытаюсь вытолкнуть из себя мочу. Предполагаю, у него вообще

нет проблем с упоминанием вещей, которые разъедают меня. Я игнорирую свои чувства и его

комментарий и струя снова соглашается сотрудничать.

─ Здесь что, время зимы или же просто холодно, как в пустыне? ─ его смех заставляет

меня вздрогнуть и снова отпугивает мое мочеиспускание.

─ Мексика по отношению к США, как США по отношению к Канаде. Мы не в Южной

Америке, ─ говорит он, по-прежнему смеясь и теперь пиная камни гравия под своими ногами.

─ Ты слишком умный для…

─ Для кого? Мексиканца? Иммигранта? Насколько я знаю Лана, ты тоже приехала из

другого места.

─ Это не то, что я имела в виду. Я собиралась сказать для правонарушителя.

─ Как мило с твоей стороны. Несовершеннолетний правонарушитель.

Он возвращается к месту со стороны водителя и я бросаю ему ключи. Я сдерживаю

свои комментарии о том, что нужно быть осторожным и оставляю при себе вопрос о

водительских правах. Я ложусь на опущенное сидение, которое все еще теплое после его сна и

окутано его запахом. Это рай. Это место все, что мне нужно.

─ Мо, ты расскажешь мне свои историю, чтобы я уснула?

Он пробегается пальцами по своим волосам и бросает в мою сторону любопытный

взгляд.

─ Ты действительно хочешь знать?

─ Каждую мелкую деталь.

И вот так я услышала историю, которую никогда не хотела услышать. История, которую

я до смерти хотела узнать. Историю малыша Мойзеса и как он попал в США. Вероятно самая

печальная история, которую я могла узнать за всю свою жизнь.

Глава 25

Мози

─ Мы решили переехать, когда мне было шесть лет. Моей маленькой сестричке, Бризе,

было только восемнадцать месяцев. Моему отцу пришлось уехать в США за долго до этого. В

первый раз он уехал, когда мне был годик. Мои родители поженились молодыми. Там, откуда

они отроду не было никакой работы. Ты либо должен был влачить жалкое существование,

либо переехать. Я вырос в районе под названием La Neza. Он находился на северной окраине

Мехико и на самом деле это были трущобы. Район появился из ничего. Бедные люди

приезжающие в поисках работы в городе, не могли позволить себе снимать жилье, так что

здесь они строили для себя дома из того что могли найти. У них не было электричества и

проточной воды. Моему отцу по-прежнему приходилось платить ренту за двухкомнатное

строение из шлакоблоков, в котором они жили. Только потому, что это было гетто, не