User - lbv.docx

- Но, ты боишься, что к твоим тараканам в голове отнесутся с пренебрежением и непониманием. Хуже, того, могут высмеять, унизить и причинить боль. Да? – мягко и тихо проговорила Женька, продолжая пристально смотреть на смущенную Вику.

- Да! Боюсь. И хочу, чтобы моим тараканам был оказан должный прием и уважение! – весело засмеялась Вика, показывая ямочки на щеках. Женя задорно рассмеялась в ответ.

- Обещаю. Можешь не переживать. Тараканы в моей голове тоже присутствуют, плодятся и размножаются, причем, чем дольше я живу, тем их больше и больше. Так что, удивить меня или шокировать очень-очень сложно, - она улыбнулась, ближе придвинулась к Виктории и нежно обняла ее за плечи. От неожиданности Вика вздрогнула и вопросительно посмотрела на Женю. – Не пугайся и не вздрагивай так, Вика. Прости меня. Я и правда уже настолько привыкла жить под маской, что иногда теряюсь, где она и где я настоящая, – Женя убрала руки с ее напряженных плеч и села рядом на траву. – Я живу в экстремальных условиях и должна каждую минуту быть готова дать отпор и постоять за себя. Ужасно, правда?

- Правда, ужасно, - с сожалением проговорила Виктория. Она смотрела на сидящую так близко Женю и физически ощущала, что тоненькие ниточки доверия и понимания, начинают медленно, но верно набирать силу и расти. – Я не боюсь тебя, Женя. И защищаться от меня тебе не нужно. Я хочу увидеть тебя настоящую, а не придуманную для всех.

- А зачем? – очень тихо, не поднимая глаз, спросила Евгения.

- Зачем? – удивленно подняв бровь, переспросила Вика. – Сама не знаю. Я просто чувствую, что тот человек, который живет внутри тебя, мне очень важен и дорог. Покажи мне его, Женя. А я покажу тебе своего.

- Для этого нужно время, доверие и желание, Виктория... – как-то странно проговорила Женя, пряча глаза и грустно улыбаясь.

- Время и желание есть. А доверие, оно появится. Главное, не бояться его принять. Я расскажу тебе свою историю, а может и не свою... Очень сложно понять, где и когда они переплелись. Я сама иногда пугаюсь от этой неразберихи.

- Вика! – как-то надрывно взмолилась Женя, резко обернувшись и оборвав собеседницу горящим, нетерпеливым взглядом. – Начинай уже. Умоляю! Я вся внимание!

- Да, пожалуй. Тогда слушай ... - и Виктория, стараясь быть последовательной и внятной, начала свое повествование о себе прежней, о жуткой аварии, и ее предыстории, о пяти минутах клинической смерти и о своих видениях во время нее. Они, словно утонули в неясных размытых силуэтах древнего античного, изнывающего от послеполуденного зноя города. Вика рассказывала и пристально всматривалась в лицо Евгении. Как только она начала рассказ о купающейся в бассейне Тесее, еле уловимая судорога пробежала по спокойному лицу Жени и ее глаза засверкали, как бриллианты: ослепительно и дерзко. Виктория продолжала... Она описала появление Птоломея, разговор двух влюбленных в купальне; стараясь ничего не упустить, детально и тщательно передала их ссору и то, что произошло дальше.

- За этот безумный поступок он был проклят, и его душа должна была вечно скитаться по свету, переселяясь из тела в тело, до тех пор пока не встретит погубленную душу и не воссоединится с ней... – перейдя почти на шепот, прошелестела Виктория, глядя в пылающие Женькины глаза. - Их души должны встретиться! В этой жизни они должны найти друг друга, я знаю. Моя душа уже устала его ждать. Тесея живет во мне, она зовет, толкает меня на поиски; она управляет мной и щедро делится своими знаниями. Я не знаю, где она и где я, настолько тесно мы вросли друг в друга в едином огромном желании скорее найти его.

- Пожалуйста, перестань, – больным, хриплым голосом прервала ее речь Женя. Она как-то неловко поднялась с травы и кривовато улыбаясь, стараясь не смотреть Виктории в глаза, жутким, чужим голосом произнесла: «Прости меня...» и мгновенно шагнув в глубину леса, растворилась в нем.

- Главное, не бояться его принять, – горько прошептала Виктория, еле сдерживая слезы обиды. – А ты боишься.

Глава 11.

«Все смешалось в доме Облонских… Кажется, так начинается легендарная «Анна Каренина» Толстого? Наверное, так…» - Виктория лениво раскачивалась в гамаке, и ее взгляд бессмысленно блуждал с одного предмета на другой, ни на чем долго не задерживаясь. Она размышляла.

«Вот и у меня на душе, как у тех Облонских, полнейший хаос. А что у них там произошло? Сейчас вспомню. Ах, да. Стива изменил Долли то ли с горничной, то ли с гувернанткой, черт его знает. Он утратил доверие жены, как-то уж очень не аккуратненько в этот раз все сделал, и сам уже, наверное, не рад тому, что сделал, а теперь вот мучается и боится потерять то, что плохо берег. Все мы, как тот Стива Облонский, что имеем, не храним, а потерявши плачем. Все нам чего-то кажется, чего-то хочется, чего-то не хватает, и пытаемся мы обмануть себя самих, а не получается. А я? А я, чем лучше? Да ни чем! Самая обычная, земная, а намечтала себе какие-то неземные страсти в райских кущах. А может быть все гораздо проще и выдумывать ничего не надо? Нужно только во время сказать себе стоп и остановиться. А ты готова к этому, Виктория? Жить, как все; думать, как все и не высовываться выше той планки, которую установило уверенное в своей правоте общество? И почему оно, это общество, собственно, так уверенно? Вот! Это правильный вопрос. А потому, наверное, что вся правота его базируется на догме, на заповедях господних, в которых сказано, что надо жить так-то, так-то и так-то, а вот так, и так, и вот эдак – это не хорошо, ай-яй-яй… - Вика улыбнулась и посмотрела на летнее, ясное и такое синее небо над головой.