Aleksandra Sokolova: Play

Ксенечка. Ксенечка. Ксюшка… Я смеюсь, вспоминая об этом. Смеюсь, а перед глазами стоит лицо Дениса, лысого, с поцарапанной головой, и такого забавно-смущенного. Как он злился! Как кричал! Какими словами поносил тебя, находя при этом полное понимание у Кирилла. И с какой яростью требовал расправы…

Что ж, он получил свое. Я не хочу вспоминать, что было дальше. Не хочу помнить это родительское собрание, свое предательство, твою силу духа, свой позор, твоего прекрасного отца. Позволь мне забыть об этом и не думать никогда о том, какую боль я тогда причинила. Просто поверь, что я не хотела, чтобы так получилось… Я была слаба. А слабый человек способен ударить похуже, чем самый сильный.

Не прошло и нескольких недель, как я снова ударила тебя. Ты совершила что-то, какую-то очередную глупость, пустяк, бессмыслицу, и я не выдержала. Я рассказала тебе всё, что я о тебе думаю. Я говорила страшные вещи, стремясь обидеть тебя и задеть побольнее. С каждым словом я вбивала кулак в живое и теплое – душу ребенка. И снова педагогический провал. И снова то, чего я никогда не смогу себе простить.

И ты – не простила. С изяществом и присущим тебе стилем ты начала мстить: заулыбалась, расцвела, разрумянилась красотой молодой девушки, и начала встречаться с лаборантом кафедры физики.

Прекратились наши «случайные» встречи, Кирилл становился с каждым днем всё более хмурым и отстраненным, а ты вышла в отличники и игнорировала меня с такой грацией, что оставалось только аплодировать.

Тебе было всё равно. Ты не демонстрировала этого, не выпячивала – я верю, что тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было всё равно. Не знаю, добилась ли ты, чего хотела, но моя жизнь пошла наперекосяк.

Денис сорвался с тормозов. Теперь он был не главой семьи, а тираном и сатрапом. Кирилл начал курить. В школе все без исключения учителя поражались твоему интеллекту и возникшей вдруг ниоткуда усидчивости.

Ты блистала на школьных вечерах, на краевых олимпиадах, выигрывала соревнования по волейболу и игнорировала, игнорировала, игнорировала всю мою семью. Взгляд твой погас. Ты больше не смотрела на меня, как раньше. Не прятала глаза. Ты стала абсолютно равнодушной.

В девяносто четвертом ты начала теснее общаться с Завадской. И взглядом, который раньше принадлежал мне, теперь завладела она. Чем она привлекла тебя? Знанием истории, так я думала тогда. Хорошим отношением, так я считаю теперь.

В то время ты была очень увлечена историческими событиями нашей страны. Олимпиады, рефераты, доклады – всё катилось как снежный ком, и я следила за твоими успехами. Еще бы, ведь я была твоим классным руководителем! Что мне еще оставалось.

На выпускном ты единственная не подарила мне цветы. Стояла у сцены актового зала в своей военной форме, обменивалась шутками с друзьями, вручила огромный букет Завадской, и даже взглядом меня не удостоила.

А я была счастлива. Я радовалась, что в будущем году возьму под классное руководство пятый «б», и никогда больше тебя не увижу. Но было и что-то еще. Что-то, что настойчиво царапало мне сердце, и не давало возможности просто пройти мимо. Наверное, я уже тогда начинала понимать, как буду помнить тебя. И как буду скучать.

Поэтому я нашла тебя в коридоре. Поэтому говорила эти глупые и ненужные слова. Говорила и видела, что ты совсем меня не слышишь. Что твои глаза будто смотрят не на меня, а куда-то внутрь.

Равнодушное молчание было мне ответом.

В эту ночь ты напилась. И я тоже.

В последующие два года я ни разу о тебе не вспомнила. До меня доносились слухи, что ты поступила в институт, и что твои успехи далеко не так блестящи как в школе, но мне было всё равно.

В следующем году я забеременела и через несколько месяцев потеряла ребенка. Кирилл учился уже в девятом классе, участвовал в военно-патриотическом движении, и ненавидел Дениса всей силой юношеской неприязни. Впрочем, скоро и Дениса не стало. Он ушел от меня к другой женщине, и даже не счел нужным что-либо объяснить.

Кирилл начал готовиться к поступлению в военное училище. Он учился из рук вон плохо, но тут вдруг подналег на математику и физику. И как заведенный продолжал бегать по утрам.

Меня назначили заведующей кафедры русского языка и литературы, диссертация была забыта как страшный сон, и материальное положение семьи немного наладилось.

Наступил 2001 год. В мою жизнь пришел Марк, и это была самая грандиозная любовь, которую я когда-либо испытывала. Кирилл не принял его, ушел жить к бабушке и перестал со мной разговаривать. Марк был чудесен. Для него я была самой прекрасной, самой умной и самой лучшей. Он всегда делал то, что я говорю. Он носил меня на руках, готовил завтрак и встречал после работы. Через полгода я его прогнала.