Unknown - i 210de1b8c36208e1

двойне трусихой, не с

казав е

му о

предложенной Максом работе. И, дзинь­дзинь, третьим в списке шло трусливое

нежелание говорить ему о том, что она чувствует. Она скучала по нему. Ужасно.

Но и по Дэвиду она тоже скучала, когда он делал перерыв в отношениях, чтобы

закончить резидентуру в Нью­Йорке. Она скучала, когда он уехал в Чикаго для нового

шага в своей супер­важной карьере. Скучание по ком­то, заполняющем пустоту в твоей

жизни, не важно на сколь короткий срок, не является основой для выбора, меняющего

жизнь. Она была ходячим примером убогих решений, продиктованных гормонами,

начиная от переезда через всю страну и заканчивая продвижением видео с Кокрэйном, и

будь она проклята если позволит своему влагалищу снова возобладать над здравым

смыслом. Конечно, она могла найти работу в Чикаго и посмотреть, куда приведет

приключение с Люком, но как насчет возможностей, предоставленных здесь и сейчас?

Сегодня утром она встретилась с Максом Фордхамом в мэрии, полностью готовая

признаться, почему Эли ее уволил. Но он уже знал.

Эли позвонил Максу, но не для того, чтобы потопить все ее шансы, а чтобы воспеть

дифирамбы. Он выгнал ее, а затем смягчил ситуацию, дав блестящие рекомендации.

После того, как Кинси объяснила, что случилось, Макс посмотрел на нее в другом свете.

О, она знала, что он уважал ее до этого, но сейчас она оказалась нравственной фигурой, которая пошла наперекор влиятельному мэру Чикаго.

Максу это понравилось.

Если при проверке ее данных не выплывет ничего постыдного, то она явный кандидат

на эту должность. Кинси не питала иллюзий, что Макс был менее требовательным

политиком, чем Эли или любой другой политик, на которого она работала, но хотела

принять участие в начале процесса. Разработать его кампанию с нуля ― это было тем

вызовом, в котором она нуждалась. Парень мог стать сенатором, может однажды даже

президентом.

Все это должно было заставить ее почувствовать себя лучше.

Кинси вернулась на задний двор дома своего отца в Сан­Рафаэле в подавленном

настроении. Там папа, Джакс и Али, подружка Джакса, сидели за столом для пикника.

Солнце висело над горизонтом и е

го персиковое сияние обещало о

тличную погоду завтра.

Но, не смотря на теплый воздух, ее кости ломило от холода сожаления, который она

привезла с собой из Чикаго.

― Все в порядке? ― спросил ее брат, от беспокойства знакомая морщинка пролегла

между бровями. Он наполнил ее бокал пино.

― Отлично, ― девушка сделала глоток и поставила бокал.

― Полегче, хулиганка, у нас осталось всего три бутылки, ― сказал Джакс и только

тогда Кинси, посмотрев на бокал, в шоке заметила, что тот наполовину пуст.

Ее отец наблюдал за ней прищуренными от любопытства глазами.

― Это был Люк?

Али оживилась.

― Кто такой Люк?

― Пожарный, с которым у нее была интрижка в Чикаго. В прошлом морской

пехотинец, ― на лице Джакса отразилось братская брезгливость. ― Звучит как какой­то

придурок с комплексом героя.

После Фиаско с Дэвидом ее братья стали больше опекать ее. Но поскольку они были

мужчинами и их эмоциональная граница находилась на уровне гризли, защита приняла

форму оскорблений в адрес каждого мужчины, появлявшегося в ее поле зрения.

Показательный пример: Эли Купер, по словам Джакса, был “трусливым, одержимым

своей прической тираном”.

― Пожарный, который в отставке? ― неудовлетворенная пояснением Джакса, Али

заговорщически наклонилась вперед. ― Расскажи мне больше.

Кинси заерзала на стуле. Куда, черт побери, подевался весь воздух?

― Нечего рассказывать.

Ее брат приподнял бровь в жесте “ты меня разыгрываешь”:

― Согласно его фанатской страничке на Фэйсбуке, да, у

э

того п

ридурка есть ф

анатская

страничка, у него ирландско­кубинские к