Слепые души - Алана Инош

Во мне распрямляется какая-то горячая пружина. Вот возьму и выпалю ей правду, повернусь и уйду.

– Потому что вы мне очень нравитесь, Диана Несторовна. (При этих словах она меняется в лице: её сурово сдвинутые брови вздрагивают, лёд во взгляде тает). Рядом с вами я чувствую себя в безопасности, как за каменной стеной. Якушев… Он губит моего отца, а я ничего не могу сделать, чтобы его спасти. Его уволили, меня тоже кинули, и поэтому мне срочно нужна работа. Я осталась совсем одна, один на один со всем этим… Я пришла к вам, потому что подумала, что вы можете протянуть мне руку… Наверно, я в вас ошиблась. Извините, что отняла у вас время.

Спотыкаясь на своих высоких каблуках, я бреду к выходу, ничего не видя перед собой от слёз. Насмешливое солнце в небе слепит меня, каблуки цокают по пыльному асфальту. Визг тормозов, удар – и меня как будто выключили.

Я не поняла, что случилось. Открыв глаза, я смутно вижу какой-то потолок и чувствую вкус крови на губах. Под моим затылком – чьи-то колени, на моём лбу – прохладная ладонь. Надо мной склоняется испуганный молодой человек в светлой рубашке с короткими рукавами, светловолосый, коротко стриженый, и я слышу голос Дианы Несторовны:

– Настенька, ты меня слышишь? Как ты, лапушка? У тебя что-нибудь болит?

У меня такое ощущение, будто мозги в моём черепе перевернули вверх дном. Непонятно, где у меня руки, а где ноги: я как будто разобрана по частям. Голос Дианы Несторовны властно командует:

– Костя, «скорую»!

Испуганный молодой человек достаёт мобильный и вызывает. К моему носу прижимается окровавленный платочек. Резко пахнет нашатырём, а я почему-то беспокоюсь, не сломаны ли мои каблуки. Голос Дианы Несторовны вздыхает:

– Ох, Настя, Настя…

Пока ждём «скорую», она обрушивается на молодого человека:

– Куда ты смотрел? Как мог ты её не заметить?

Тот оправдывается:

– Да она внезапно выскочила, я не успел среагировать…

– Не успел он! – бушует Диана Несторовна. – Не успел – вот тебе и результат! Если с ней что-то серьёзное, понесёшь ответственность. Да, да, мой голубчик, и уголовную тоже!

Молодой человек при словах «уголовная ответственность» становится ещё более испуганным, вжимает голову в плечи и становится похожим на угловатого подростка. Мне хочется его успокоить, и я говорю, еле ворочая языком:

– Да всё нормально…

– Так, золотце, а ты лежи и молчи, – говорит мне Диана Несторовна строго. – Нормально или нет, выяснит доктор.

Я снова нахожусь в кабинете и лежу на кожаном диванчике у стены, моя голова покоится на коленях у Дианы Несторовны, а молодой человек в светлой рубашке нервно расхаживает туда-сюда. Бежевые брюки с идеальными стрелками сидят на нём хорошо. Ничего у него попка, отмечаю я про себя.

Оказывается, я сказала это вслух: Диана Несторовна смеётся, а Костя (так зовут молодого человека) смущённо двигает бровями.

– Ну, значит, жить будет, если думает о твоей заднице, – говорит Диана Несторовна со смехом.

Дверь кабинета открывается.

– Вот сюда.

– Так, кто здесь пострадавшая? – Деловитый, спокойный мужской голос. – Ага, вижу. На что жалуетесь? Падение с высоты собственного роста?

– Наезд машиной, – говорит Диана Несторовна.

Врачам-мужчинам я почему-то доверяю больше, чем врачам-женщинам. Этот врач – ещё не старый, но уже с обильной проседью в тёмных коротких волосах – сразу вызывает у меня доверие: он совсем не похож на Якушева, и сразу видно, что он – настоящий. Меня усаживают, и от этого кабинет плывёт вокруг меня. Меня щупают сильные, твёрдые руки. Нет, нигде не больно, только сильно кружится голова и подташнивает.

– Никаких повреждений, только лёгкое сотрясение.

Диана Несторовна озабоченно спрашивает:

– А кровь из носа почему?

– Лопнул сосудик, только и всего. Если сосудистая стенка слабая, даже небольшого удара может быть достаточно. Сейчас покой, на голову – мешок со льдом или мокрое полотенце. Сейчас сделаем успокоительный укольчик, и надо бы поспать. При головной боли – любое обезболивающее. Можно сказать, отделалась лёгким испугом.

Мои каблуки целы и по-прежнему у меня на ногах. Диана Несторовна говорит Косте:

– Ну, твоё счастье, что ты её не покалечил. Сейчас остаёшься за меня, а я вернусь через час – полтора.

Я растекаюсь по сиденью джипа, меня мутит, особенно когда закрываю глаза. Мы мчимся по залитым солнцем улицам.

– Значит, опять Якушев?

– Я не знаю, Диана Несторовна… Он не появляется, но я уверена, он к этому причастен…