Лили Вилкес: Серийный убийца

Просыпаясь, Пэтти делала то, что игнорировала годами. Она говорила с

Богом.

- Я прекращу все это, - умоляла она его, вспоминая все годы своих

ошибок, - просто вытащи меня отсюда, и я никогда не буду снова принимать

кокаин. Я буду идеальной матерью. Я даже начну ходить в церковь, просто, пожалуйста, помоги мне.

Но даже произнося это, девушка знала, что лжет. Ей чертовски не

хватало сейчас дозы, и покинув это здание, она бы ринулась на поиски, желая

поправить свое самочувствие.

В какой-то момент девушка услышала тихий звук, скрип или скрежет

металла о металл.

- Привет? - позвала она в темноту. - Кто здесь?

Она ощущала себя героем фильма ужасов, от чего молилась еще

усерднее, прося о счастливом исходе своей судьбы.

Вспыхнул свет, ослепляя ее глаза и спутывая мысли. Пэтти зажмурилась, пытаясь сдержать волны боли в виске.

- Привет? - сказала она вновь, на этот раз ее голос был тише шепота.

- И тебе привет, - ответил мужской голос. - Ты скучала по мне?

Она открыла глаза и взглянула на мужчину, который ее ударил.

- Отпусти меня, - произнесла Пэтти, - я никому ничего не скажу.

Обещаю. Кроме того, даже если я и проболтаюсь, кто поверит наркоманке как

я, верно?

В его взгляде появились искорки веселья, когда парень осматривал Пэтти

сверху донизу, внимательно изучая.

- У меня есть ребенок, - произнесла девушка, надеясь надавить на него

на более глубоком уровне, - ее зовут Сара, и она - это все, что у меня есть в

этом мире, а я - это все, что есть у нее. Прошу, не причиняй мне боли, отпусти меня к моей малышке.

- У тебя есть ребенок, а ты по-прежнему продаешь свою задницу и

делаешь минет? - спросил он, немного насмешливым тоном, но в этом был

скрыт некий признак того, что данный факт стал для парня откровением.

- Да, моя малышка. Сара, - напомнила Пэтти ее имя, - ты можешь

проверить мой телефон, у меня есть тысячи ее фото.

- Тогда как ты пришла к такой жизни? - спросил парень, проводя рукой

вдоль ее дрожащего избитого тела.

- Тот кусок дерьма, на которого я работаю, - сказала Пэтти, выкладывая

все на чистоту, в надежде, что заслужит своего рода ответную симпатию, -

Джейсон, он был моим сутенером и парнем.

- Он был твоим парнем и позволял тебе трахаться с другими

мужчинами?

- Он заставлял меня, - сказала Пэтти, - я никогда не хотела этого, особенно поначалу, но Джейсону нужны были деньги. Наркотики просто

сделали все немного проще для меня.

Парень еще раз окинул ее взглядом и нахмурил лоб, будто бы глубоко

задумавшись.

- Боюсь, твои дела не пойдут на поправку, - наконец-то сказал он, - мне

нужно держать Зверушку живой, а ты мне в этом поможешь.

Он подошел к тумбочке и открыл несколько выдвижных ящиков.

Вытащив целый набор различных на вид инструментов, он положил их на

передвижную тележку, по типу тех, что использовались в операционных

комнатах.

Сначала Пэтти начала плакать и хныкать, но пока он работал, готовя что-

то для нее, ее плач перешел в полноценные рыдания.

- Пожалуйста, не надо, - сказал он, обернувшись. Парень был так красив, так хорошо сложен. А его глаза, они были такими прекрасными, душевными

и нежными. Они абсолютно скрывали того монстра, что таился внутри. Эти

мысли остановили плач девушки.

- Прости, - сказала она. - Я скучаю по своей малышке. Я так сильно

люблю ее.

- Так же как и я люблю Зверушку, - сказал мужчина, толкая тележку

ближе к столу. Пэтти повернула голову и смогла разглядеть ряд ножей, веревок и некоторые вещи, название которых она не знала.

Девушка завыла, когда парень взял длинный, тонкий нож и поднес его к

ее щеке.

- Пожалуйста, - взмолилась она, - не нужно этого делать.

- Прости, - повторил он, - но мне это нужно. Мне необходимо это, или же

я убью ту единственную женщину, которую смог полюбить. А мы ведь не

можем этого допустить, верно?

Пэтти изо всех сил пыталась не закричать, когда он начал резать ее, но

рыдания вырывались сами по себе, а сознание затопила мысль, что в те

моменты, когда ты думаешь, что жизнь дерьмо... все становится гораздо хуже.

Гораздо хуже.

ГЛАВА 2

Джуд

Я применил минимальное давление на ее плоть и наблюдал, как

разделилась ткань, как хлынула кровь, измазывая лезвие ножа. Это было

похоже на живопись, а я был художником.

Я оставил ее на столе, после того как ударил битой, но последний

эпический провал вынудил меня вернуться к ней так скоро. Я уже