Михаил Смиртюков - Государство — это он

Булганин действительно плохо работал на посту главы правительства?

Так, конечно, говорить нельзя. Но кто сможет полноценно трудиться, когда ему все время

напоминают, что он калиф на час? К тому же картину его работы портили сотрудники

аппарата, которых он привел за собой из Министерства обороны. Были среди них очень

грамотные и талантливые люди. Генерал Алексеев, например. Но часть этих ребят не любили

утруждать себя работой. Генерал Ермолин такой у Булганина работал. Часто со мной вместе

ходил к нему документы подписывать. "С тобой веселей", – говорит. Брал пухлую папку

бумаг. Булганин сначала мои документы просмотрит, подпишет. Затем Ермолин свои бумаги

подает. Одну, вторую, третью. Тут Ермолин встревает: "Товарищ маршал, вы, наверное, устали уже, может, остальные в другой раз?" "Да, пожалуй", – соглашается Булганин.

Выходим. И так раз за разом. Я как-то не утерпел, спрашиваю: "Что ж у тебя там за бумаги в

таком количестве?" Ермолин улыбается. Папку раскрыл – а там кипа таблиц каких-то для

веса и объема, чтоб показать, что вот-де, сколько работы у меня. Сплошная военная показуха.

Ермолин и подобные ему генералы предлагали преобразовать аппарат правительства по

образцу и подобию Министерства обороны. Мы, конечно, возражали. Они, наверное,

жаловались на меня Булганину. И как-то на заседании президиума правительства он назвал

меня то ли в шутку, то ли всерьез "наш злой гений".

Хрущев сдержал свое обещание относительно двух лет?

Нет. Булганин проработал председателем Совмина дольше, до 1958 года, и ушел сам. Не смог

больше переносить постоянных злобных выпадов Никиты.

Фото: РГАКФД/Росинформ / Коммерсантъ

"После долгого перерыва в Кремле встречали Новый год. Руководители страны вокруг елки

водили с гостями хороводы"

Их дружба не выдержала испытания властью?

Это случилось после поездки в Таиланд. Был тогда такой порядок: когда наши руководители

приезжали из-за границы, то собирали митинг и на нем отчитывались о поездке. Митинги

огромные были. В Большом театре, например. Или в Лужниках в зале на 6 тыс. человек.

Почему-то Хрущев вылетел в Москву из Таиланда раньше. А позже на другом самолете летел

Булганин. Хрущев, не дожидаясь Булганина, открыл митинг и стал держать речь. Он стоял на

трибуне, когда неожиданно появился Булганин. Зал встал – и гром аплодисментов. Все ведь

считали, что они одно целое, друзья. А Хрущев от таких оваций Булганину будто очумел.

Лицо стало обиженным, он сник и, не договорив, сошел с трибуны и уселся за стол. А

Булганину все хлопают. С тех пор как какая-то черная кошка пробежала между ними.

Дружбы больше не было. Никита не успокоился, пока не добил Булганина. В последний день

своей работы в Кремле Булганин вызвал управляющего делами Совмина и меня к себе: "Я

теперь ухожу, – говорит, – а председателем будет Никита". Чуть не плачет, бородка трясется.

И в утешение-то сказать ему нечего. "Здоровья вам, Николай Александрович", – говорю.

Хоть он и стоял в маршальской форме, но вид у него был совершенно жалкий. А вскоре

Никита, зная, как Булганин дорожит своим маршальским званием, понизил его в чине до

генерал-полковника и отправил руководить Ставропольским совнархозом.

Вы встречались с ним после его возвращения в Москву?

У него после возвращения жизнь как-то совсем расстроилась. Жена умерла, с детьми он что-

то не очень ладил. Собственную дачу кому-то отдал. С квартирой тоже были какие-то

проблемы. Но меня он просил только об одном: чтобы ему каждую неделю давали путевку в

дом отдыха "Назарьево" имени Куйбышева. Почему дому отдыха дали такое имя, я до сих

пор не знаю. Куйбышев к нему никогда и никакого отношения не имел. До революции это

было поместье Михалкова – отца поэта Сергея Михалкова. Это был дом отдыха для

персонала Совмина – секретарей, водителей. Сам я тоже любил туда ездить: природа там

красивая, рыбалка хорошая и все просто, без ненужных церемоний. Булганин приезжал туда

утром в пятницу, а к вечеру привозили сотрудников аппарата. Булганин встречал автобус и

здоровался со всеми как со своими близкими. Люди пожимали ему руку, обнимали,