Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

Когда через несколько дней Сиджей вернулась домой, она была очень уставшей и сразу

легла в кровать. Я с облегчением улегся рядом с ней, хотя меня волновало то, насколько

печальной и обессиленной она вернулась.

Теперь мы с Сиджей каждые несколько дней ездили на машине, которая забирала нас

у парадного подъезда нашего здания. Поначалу Трент ездил с нами. Мы заходили в комнату

и тихо лежали, пока какие-то люди суетились над моей девочкой. Каждый раз, когда она

приезжала сюда, она чувствовала себя слабой и больной, а когда поднималась с кушетки, чтобы ехать домой, то была истощенной и печальной. Но я понимал, что в этом нет вины

склонившихся над ней людей, хотя они и делали больно ее руке. Я не рычал на них, как обязательно поступил бы раньше.

На следующий день после такой поездки Сиджей была бодрее и веселее.

– Говорят, что можно прождать годы, пока я получу почку, – сказала Сиджей однажды

вечером. – Их очень мало.

– Ну, а я все раздумываю, что подарить тебе на день рождения, – рассмеялся Трент. –

У меня как раз есть одна, твой размерчик, вот тут.

– Даже не думай! Я не возьму ни у тебя, ни у одного живого человека. Я сама привела себя

в такое состояние, Трент.

– Мне нужна только одна. Вторая – запасная, я ею почти не пользуюсь.

– Смешной ты… Нет, дождусь кадаверной почки. Некоторые люди вообще по двадцать лет

проводят на гемодиализе. Когда получу, тогда получу.

Той зимой Сиджей однажды вернулась домой с пластмассовым контейнером, и моему

удивлению не было предела, когда открылась дверца, и оттуда выскочила Сникерс!..

Я подбежал к кошке, искренне обрадовавшись, а она выгнула спину, прижала уши и зашипела

на меня. Пришлось резко остановиться. Что с ней случилось?

Целый день она обнюхивала квартиру, а я ходил за ней, пытаясь увлечь игрой «тащи

игрушку». Но она не хотела иметь со мной никаких дел.

– Как поживают дети миссис Минник? – спросил Трент за ужином.

– Думаю, они чувствуют себя виноватыми. Они практически никогда ее не навещали, –

сказала Сиджей.

Сникерс беззвучно запрыгнула на кухонную стойку и с презрением разглядывала кухню

с высоты своего положения.

– Я вот думаю про Глорию… Я тоже буду себя так чувствовать? Однажды ее не станет, и я

буду жалеть, что недостаточно старалась?

– Хочешь проведать ее? Пригласить ее погулять?

– Честно? Понятия не имею.

– Просто скажи мне, когда решишь.

– Трент, ты самый лучший муж на свете. Мне очень повезло.

– Это мне повезло, Сиджей. Всю свою жизнь я мечтал только об одной девушке, и теперь

она моя жена.

Сиджей поднялась, я тоже вскочил на ноги, но она всего лишь запрыгнула на стул к Тренту, прижавшись лицом к его лицу. Они начали клониться, падая в сторону.

– Ладно, а теперь держись, – сказала Сиджей, и они соскользнули со стула на пол. Какое-то

время они там боролись, а я следил за Сникерс, которую, казалось, вообще ничто не трогало.

Зато от моей девочки и Трента исходила любовь, большая и сильная.

Постепенно

Сникерс

стала

более

ласковой.

Бывало,

проходя

по

комнате,

она без предупреждения меняла маршрут, подходила ко мне и начинала тереться головой

о мою морду, или лизать мои уши. Но она больше не хотела со мной бороться, как раньше.

Я не мог избавиться от чувства, что время, которое она провела без собаки, было для нее

нелегким.

Прохладными вечерами Сиджей и Трент сидели на балконе, обернувшись в одеяло, а холодными ночами они лежали вместе на диване. Иногда Сиджей надевала туфли с вкусным

запахом, и они куда-то уходили вечером, а когда возвращались, были всегда счастливы.

Впрочем, даже если бы она приходила печальной, вряд ли бы я стал что-то делать с этими

туфлями.

Мы гуляли по улицам и в парке. Иногда Сиджей засыпала на одеяле в траве, а Трент ложился

рядом с ней и смотрел на нее, улыбаясь.

После проведенного дня в парке я всегда чувствовал ужасный голод, и когда мы приходили

домой, мои мысли были только о еде. В один прекрасный день я нетерпеливо пританцовывал

вокруг Трента на кухне, ожидая, пока он приготовит мне ужин, и тут произошло небольшое

изменение привычного хода вещей.

– Мое обучение затянулось. Когда я получу степень магистра, мне будет уже за тридцать.

В пятнадцать я думала, что в этом возрасте уже буду старушкой. – Сиджей подняла мою миску

в воздух. – Ладно, Макс. Молись.

Я напрягся. Я хотел получить свой ужин, но эта команда имела смысл только при запахе, который я иногда ощущал у дыхания Трента.