Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

– Как ты сегодня, Сиджей, получше? – отвечала миссис Уоррен.

– Немного.

Я видел миссис Уоррен только на балконе, но иногда чуял ее запах и в коридоре. Собаки

у нее не было.

– Посмотри на мои запястья, как они распухли, – сказала Сиджей Тренту, когда он как-то

пришел домой после обеда.

– Дорогая, ты провела на солнце весь день? – спросил он в ответ.

– Я замерзла.

– Ты не ходила на занятия?

– Что? А какой сегодня день?

– Сиджей, я волнуюсь за тебя. Давай померяем тебе давление.

Трент достал свой особый мячик, и я внимательно следил, как он его сжимает, надеясь, что в этот раз он даст мне с ним поиграть.

– Думаю, пора подумать о более действенном лечении.

– Я не хочу делать гемодиализ, Трент.

– Дорогая, ты – центр моей вселенной. Я умру, если с тобой что-нибудь произойдет.

Пожалуйста, Сиджей, давай сходим к врачу. Пожалуйста.

Той ночью Сиджей легла спать рано. Хотя Трент не давал мне команды молиться, запах его

дыхания был таким сильным, что я все равно подал сигнал .

– Хороший пес, – сказал мне Трент с отсутствующим видом. Только люди могут хвалить

собак, даже не взглянув на них.

Следующим утром, когда Трент ушел, Сиджей упала в кухне. В одну секунду она шла

с балкона на кухню наполнить банку водой, а в другую – уже лежала на полу. Я почувствовал

удар подушечками лап, и когда подбежал к ней, стал лизать ее лицо, но она не реагировала.

Я скулил и лаял. Она не шевелилась. Ее вдохи и выдохи были поверхностными и пахли

болезнью и кислым.

Я обезумел. Я подбежал к входной двери, но с другой стороны никого не было слышно.

Я залаял. Затем я выбежал на балкон.

Миссис Уоррен стояла на коленях, играя со своими растениями. Я залаял на нее.

– Здравствуй, Макс, – крикнула она мне.

Я думал только о моей девочке, которая лежала на кухне больная, без сознания. Мне надо

сообщить об этом миссис Уоррен. Я двинулся вперед, просунув морду между прутьями

и залаял на нее так настойчиво, что она не могла не услышать истерику в моем голосе.

Миссис Уоррен опустилась на колени и посмотрела на меня. А я лаял и лаял, и лаял.

– Что случилось, Макс?

Услышав мое имя и почувствовав вопрос, я развернулся и побежал назад в квартиру, чтобы

миссис Уоррен поняла, что проблема там. Затем я выбежал на балкон и залаял снова.

Миссис Уоррен поднялась.

– Сиджей? – неуверенно позвала она, перегибаясь через перила, пытаясь заглянуть к нам

в квартиру. Я продолжал лаять.

– Тихо, Макс, – сказала миссис Уоррен. – Трент? Сиджей?

Я продолжал лаять. Потом миссис Уоррен покачала головой, подошла к своей двери, открыла ее и вошла в квартиру. Когда она закрыла за собой дверь, я был настолько ошарашен, что даже престал лаять.

Что она делает?

Скуля, я бросился назад к моей девочке. Ее дыхание становилось все слабее.

Глава двадцать восьмая

Я подбежал к двери и стал отчаянно ее царапать. Безнадежно!.. Мои когти только высекали

бороздки на древесине. Я плакал от страха, и мой голос звучал пронзительно и резко. А потом

я услышал шум с другой стороны, – звук шагов. Я залаял, прижался носом к щели под дверью

и почуял миссис Уоррен и мужчину по имени Гарри, которого я часто видел в коридоре

с инструментами.

Дверь приоткрылась.

– Кто-нибудь дома? – громко спросил Гарри.

– Сиджей? Трент? – позвала миссис Уоррен.

Они осторожно вошли внутрь. Я направился в кухню, оглядываясь через плечо, чтобы

убедиться, что они идут за мной.

– О Боже, – произнесла миссис Уоррен.

Через несколько минут пришли какие-то люди, положили Сиджей на носилки и забрали

с собой. Миссис Уоррен тем временем держала меня на руках, гладила и говорила, что я

хороший пес, но мое сердце бешено колотилось, и я был без ума от страха. Потом она

опустила меня, а сама ушла, и Гарри тоже ушел, и я остался один.

Встревоженный, я отчаянно бегал по квартире. За окном начало темнеть, потом спустилась

ночь, а Сиджей все не возвращалась. Я вспомнил, как ее щека прижалась к полу, когда она

лежала в кухне, и от этого воспоминания снова заскулил.

Когда дверь наконец открылась, на пороге стоял Трент. Сиджей с ним не было.

– Макс, мне так жаль, – сказал он.

Он вывел меня на прогулку, и наконец-то я с облегчением смог поднять ногу на какой-то

куст.

– Макс, мы должны поддержать Сиджей. Она не хочет проходить гемодиализ, но выбора

нет. Все могло быть намного хуже.