Karina Halle - Predlogenie

Он снова наклоняется ко мне, нежно касаясь губами моих губ, тепло растекается по моим венам.

— Пойдем, — шепчет он, — Я знаю, где-то глубоко внутри ты смелая. Я же вижу. Позволь ей показаться. Давай я помогу.

О Боже. Если бы он только мог.

— Я не могу, — спокойно отвечаю я. — Я должна идти домой.

Он улыбается напротив моего рта. Прекрасное ощущение.

— Возьми меня с собой. Обещаю хорошо себя вести. — Он нежно целует меня, долго и медленно, прежде чем отстраниться. — На самом деле, обещаю похулиганить, — хрипло говорит он. — Но знаю, тебе это понравится.

Мне требуется время, чтобы отстраниться от него.

— Ты не понимаешь. Мне надо отпустить няню. Ей скоро надо идти.

— Няня? — говорит он, прочищая горло. — У тебя ребенок?

Я киваю, моя защита растет, я снова возвожу между нами стену, которую ненадолго опустила вниз.

— Ава. Ей пять.

— Я этого не знал, — говорит он, моргая. Почему мужчины всегда начинают волноваться, стоит им узнать, что я мать-одиночка? Можно подумать, в этом современном мире, это такая редкость, мужчинам стоило бы придерживаться более широких взглядов. К тому же, мне тридцать один, я не какой-то там тинейджер.

Ничего не могу с собой поделать и кисло улыбаюсь ему.

— Ты обо мне много чего не знаешь. — Когда я начинаю об этом думать, то понимаю, прежде мы пересекались всего пару раз, всегда в компании, и в большинстве случаев мы кивали друг другу или пожимали руки. Не думаю, что до сегодняшнего вечера я вообще разговаривала с ним наедине.

Он смотрит на часы на руке, я не сразу их заметила. Серебро поблескивает под огнями.

— Ну, полагаю тебе лучше собираться, Золушка.

— Уже почти полночь? — спрашиваю я, чувствуя себя неловко во всей этой ситуации. Я медленно поднимаюсь на ноги, они ноют от боли в этих босоножках Ross Atwood, которые Стеф одолжила мне на свадьбу. Какие бы они не были сексуальные, ходить на них невозможно.

Он встает рядом, и даже на каблуках, которые добавили десять сантиметров к моему метру семидесяти, он все еще намного выше меня. Я стараюсь не обращать внимания на то, насколько он дьявольски красив в смокинге, и насколько близка я была к тому, чтобы узнать что скрывается под ним. Все, что я так старательно пыталась игнорировать, теперь мигает, словно неоновая вывеска «Горячий трах, только на одну ночь».

— Да, — говорит он с акцентом. — Могу ли я вызвать для тебя такси?

Я качаю головой.

— Я воспользуюсь Убером.

Он минуту смотрит на меня, как будто размышляя, а затем кивает.

— Жаль, что мне не удалось убедить тебя расслабиться, это ведь только на одну ночь.

Я смотрю на него, сжимая пальцами пустой бокал.

— Расслабиться это не вариант для матери-одиночки.

— Верно, — говорит он. — Позволь мне хотя бы проводить тебя. — Он протягивает мне руку, и, после минутного колебания, я беру ее. Должна сказать, я чувствую себя хорошо, когда он ведет меня из сада в вестибюль, будто мы с ним пара.

Но, как только мы приближаемся к людям, он отпускает меня и дарит быструю улыбку.

— Желаю добраться до дома без приключений, дорогая.

И что это было?

Я наблюдаю, как он сливается с толпой и направляется к бару. Вечеринка продолжается, но он прав, Стефани и Линден, должно быть, уехали, их нигде не видно. Я вижу родителей жениха и невесты, Аарона, Кайлу, Пенни, Джеймса, и несколько других наших общих друзей. Большинство из них навеселе, танцуют и веселятся, а на заднем фоне на волнах медленно покачиваются яхты.

Иногда быть Золушкой так отстойно.

Вздохнув, я достаю телефон и заказываю такси. Сегодня вечер субботы, заказов много, и водитель приедет через пятнадцать минут. Я направляюсь к воротам яхт-клуба и сажусь на скамейку рядом с якорем из мрамора, моим ногам не помешает отдых. Я пытаюсь смотреть на дорогу, жду, когда же появится такси, но, внезапно слышу громкий смешок и поворачиваю голову.

Там вдали стоит Брэм, он обнимает тощую блондинку, я видела ее раньше. Думаю, она какая-то дальняя родственница Стеф. Она выглядит молодой, достаточно пьяной, как раз во вкусе Брэма.

К сожалению, он видимо думает так же. Она поскальзывается на траве, едва не упав, и он ловит ее, притягивая к себе. Она смеется, жадно целуя его, и он отвечает ей тем же, прижимая к себе ее гибкое тело. Ее рука скользит вниз к его промежности, и обхватывает его, должно быть, внушительную эрекцию.

Он улыбается ей, этой глупой, тупой улыбкой, и ведет ее в сад, туда, откуда мы только что пришли. Я слышу ее хихиканье и ничего не могу поделать, представляю, как он раздевает ее, наклоняет через скамейку и расстегивает штаны.