Пользователь - Мастер и Маргарита - гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры

Профессор снял пенсне и оглядел аудиторию до-

бродушными дальнозоркими глазами. Потом, неожи-

данно протянув руку, он указал пальцем на первого по-

павшегося ему юношу.

— Ну, вот… вы… — проговорил он вместо всякого

вступления. — Подите-ка сюда, к доске. Напишите…

напишите вы нам… предложение. Да, да. Мелом, на

доске. Вот такое предложение: “Глокая…” Написали?

“Глокая куздра”.

У студента, что называется, дыхание спёрло. И до

того на душе у него было неспокойно: первый день,

можно сказать, первый час в вузе; страшно, как бы не

осрамиться перед товарищами; и вдруг… Это походило

на какую-то шутку, на подвох… Он остановился и недо-

умённо взглянул на учёного.

Но языковед тоже смотрел на него сквозь стёкла

пенсне.

— Ну? Что же вы оробели, коллега? — спросил он,

наклоняя голову. — Ничего страшного нет… Куздра как

куздра… Пишите дальше!

Юноша пожал плечами и, точно слагая с себя вся-

кую ответственность, решительно вывел под диктовку:

“Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бо-

крёнка”.

Глава 2. Миропонимание, мировоззрение: типы

В аудитории послышалось сдержанное фырканье.

Но профессор поднял глаза и одобрительно осмотрел

странную фразу.

— Ну вот! — довольно произнёс он. — Отлично.

Садитесь, пожалуйста! А теперь… ну, хоть вот вы…

Объясните мне: что эта фраза означает?

Тут поднялся не совсем стройный шум.

— Это невозможно объяснить! — удивлялись на ска-

мьях.

— Это ничего не значит! Никто ничего не понима-

ет…

И тогда-то профессор нахмурился:

— То есть как: “никто не понимает”? А почему, поз-

вольте вас спросить? И неверно, будто вы не понимае-

те! Вы отлично понимаете всё, что здесь написано…

Или — почти всё! Очень легко доказать, что понимаете!

Будьте добры, вот вы: про кого тут говорится?

Испуганная девушка, вспыхнув, растерянно про-

бормотала:

— Про… про куздру какую-то…

— Совершенно верно, — согласился учёный. —

Конечно, так! Именно: про куздру! Только почему про

“какую-то”? Здесь ясно сказано, какая она. Она же “гло-

ка-я”! Разве не так? А если говорится здесь про

“куздру”, то что за член предложения эта “куздра”?

— По… подлежащее? — неуверенно сказал кто-то.

— Совершенно верно! А какая часть речи?

— Существительное! — уже смелее закричало че-

ловек пять.

— Так… Падеж? Род?

— Именительный падеж… Род — женский.

Единственное число! — послышалось со всех сторон.

— Совершенно верно… Да, именно! — поглаживая

негустую бородку, поддакивал языковед. — Но поз-

вольте спросить у вас: как же вы это всё узнали, если,

по вашим словам, вам ничего не понятно в этой фразе?

По-видимому, вам многое понятно! Понятно самое

главное! Можете вы мне ответить, если я у вас спрошу:

что она, куздра, наделала?

— Она его будланула! — уже со смехом, оживлённо

загалдели все.

55

Основы социологии

— И штеко притом будланула! — важно проговорил

профессор, поблёскивая оправой пенсне. — И теперь я

уже просто требую, чтобы вы, дорогая коллега, сказали

мне: этот “бокр” — что он такое: живое существо или

предмет?

Как ни весело было в этот миг всем нам, собрав-

шимся тогда в той аудитории, но девушка опять расте-

рялась:

— Я… я не знаю…

— Ну вот это уж никуда не годится! — возмутился

учёный. — Этого нельзя не знать. Это бросается в гла-

за. — Ах да! Он — живой, потому что у него “бокрёнок”

есть.

Профессор фыркнул.

— Гм! Стоит пень. Около пня растёт опёнок. Что же,

по-вашему: пень живой? Нет, не в этом дело. А вот,

скажите: в каком падеже стоит тут слово “бокр”? Да, в

винительном! А на какой вопрос отвечает? Будланул-а

— кого? Бокр-а! Если было бы “будланула что” — стоя-

ло бы “бокр”. Значит, “бокр” — существо, а не предмет.

А суффикс “-ёнок” — это ещё не доказательство. Вот

бочонок. Что же он, бочкин сын, что ли? Но в то же вре-

мя вы отчасти встали на верный путь… Суффикс!

Суффиксы! Те самые суффиксы, которые мы называем

обычно служебными частями слова. О которых мы го-

ворим, что они не несут в себе смысла слова, смысла

речи. Оказывается, несут, да ещё как!

И профессор, начав с этой смешной и нелепой с

виду “глокой куздры”, повёл нас к самым глубоким, са-

мым интересным и практически важным вопросам язы-

ка. — Вот, — говорил он, — перед вами фраза, искус-