Василь Гигевич - Гуманоиды - Прямой контакт

Молчал я. Думал.

И о времени.

И о разумном учителе.

А он, тоже помолчав, продолжил:

— Ваши философы утверждают, что время — это форма последовательной смены событий. Правильно я говорю?

Я плечами пожал на всякий случай, хотя форму эту после слов его, скажу честно, никак не мог ни почувствовать, ни представить.

— А теперь, как человек разумный, подумайте: эти события кто-то. — и тут учитель мой лапку вверх поднял и почему-то еще тише зашептал: — Дол­жен фиксировать. А кто он, этот кто-то? Кому дано это право? Вам? Мне? Или, может, бабочке, для которой день — целая вечность? У каждого из нас свое время. Может быть, его вообще нет. Может быть, есть только ощущение чего-то того, что скрыто от нас в будущем и — не больше?..

На это я вообще ничего не мог сказать, даже плечами не мог пожать.

А он продолжал:

— Но не будем слишком философствовать, поразмышляем о времени на реальном примере. Возьмем вашу жизнь. Все вы деньгами пользуетесь. Допустим, вы нынче бедный, это — одно событие. А через неделю богатым становитесь, это — второе событие. И как это может произойти? Какая между этими событиями связь?

Молчу, глазами хлопаю.

— Ну, как не догадаться... Я вам деньги одолжу, и вы — богатый. Так какова форма изменения событий?

Молчу, опять же — только глазами хлопаю.

— Почему вы стали богатым? Потому что деньги получили... Как не догадаться... Между различными событиями новая форма появилась, и форма эта деньгами называется... Все просто. Вы сейчас поняли, что деньги имеют неразрывную связь со временем? Деньги — такая же философская категория, как и время. Без денег, как и без времени, ни одна цивилизация не может существовать.

Темнил он что-то, честно скажу, темнил!

— Подожди, подожди... — сказал я, — не путай одно с другим. Деньги, они вот, — я щелкнул пальцами перед личиком гуманоида, — шелестеть в пальцах должны, а время...

Он посмотрел на меня внимательно, будто впервые видел, — снова в который раз невидимые режиссеры ко мне его глазки приблизили, и тут же у меня ощущение появилось, что помимо этих огромных черных глаз ничего в мире нет, были они как космические черные дыры, всасывающие в себя все живое и неживое, а из себя ничего не выпускающие... И голос его услышал:

— Умный вы человек... Не зря вас сюда отправили... Все правильно, да не совсем... Вот поэтому мы фантики и придумали, чтобы от денег избавиться. Как потом я докажу, и вы сами в этом убедитесь, фантики этим от денег и отличаются, что напрямую связь со временем имеют. Никаких грабительских процентов у нас не было и в помине, мы просто сразу же договорились, что фантики с каждым днем все будут дорожать и дорожать... Поэтому у нас и выражения философские появились:

Фантики — это время.

Время — это фантики.

Все делалось по справедливости, на философской основе.

Научные центры у нас возникли, где изучалась связь между фантиками и временем. Огромные конторы появились, где фантики покупались и прода­вались. Специальные исследования проводили мы, формулы и законы откры­вали, с помощью которых, торгуя фантиками, можно было выгоду получить. У вас эта выгода прибылью называется. Об этой прибыли ваши классики-про­роки написали толстенные тома.

Деньги — Товар — Деньги, вот как они писали... А между ними прибыль вклинивалась...

— Да не дури ты мне мозги! — не выдержал я. — Про эту прибыль я тебе лучше анекдот расскажу. Один куриные яйца начал варить и продавать по такой же цене, как и сырые. Спрашивают у него: какая тебе прибыль с этого дела? А он: а навар, навар-то кому остается?..

— Не понял я твой анекдот, — сказал мой наставничек. А потом опять его понесло: — Вот так у нас и пошла-покатилась жизнь с фантиками. Гуманои­ды приобретали и сбывали фантики, торговали ими. Да не только гуманоиды, но и целые государства наладили торговлю фантиками: богатое государство продавало фантики бедному, а то в свою очередь одалживало их гуманои­дам... Все завертелось, как в омуте...

Хотелось мне высказаться по поводу этих фантиков и игрищ с ними, но промолчал — ждал, чем же закончится эта забава.

— С каждым годом фантиков становилось все больше и больше. Наши заводы по их выпуску работали днем и ночью. Каждый гуманоид стремился ухватить как можно больше фантиков, кто с фантиками — тот и пан... Ра­зумеется — работать приходилось, и тут уж — неважно где и чем занимался гуманоид, главное — фантики уметь зарабатывать, вокруг них, как у источ­ника целебного, жизнь бурлила... Новые ценности, новая общепланетная мораль начала вырабатываться у наших гуманоидов, и все это — и мораль, и ценности — так или иначе было связано с фантиками.