lana - Unknown

— Как прошла твоя поездка? — спрашивает папа, не позволяя восстановиться молчанию.

— Хорошо, только пришлось ее прервать из-за передозировки Тайлера, — отвечаю я резко.

— Да, это очень плохо. Сначала Виктор был застрелен, теперь Тайлер. Я должен позвонить Сильвии и узнать, как она, — говорит он с задумчивым взглядом на лице. — Похоже, что Трей снова станет подозреваемым номер один, так что все только усложнится.

— Уверена, — я закатываю глаза и смотрю за окно. — Эти гребаные таблоиды. Они просто выдумывают все это дерьмо!

— Они должны продавать журналы, а ничего не продается лучше, чем скандал, — усмехается он. — Особенно если речь идет о богатой семье. Мы все предпочли бы стать свидетелями того, как богачей рубят на куски. Ты ведь знаешь это, как никто другой, верно?

— Думаю, ты прав, — отвечаю я, желая сменить тему. — На оптимистичной волне я выиграла миллион с четвертью евро в казино Монте-Карло прошлой ночью!

Я воспряла духом, внезапно снова переживая острые ощущения от выигрыша всех этих денег.

— Святое дерьмо! Это сколько в долларах? — хрипит папа, и его голос звучит так, словно он по-настоящему поперхнулся.

— Трей говорит, что это будет около полутора миллионов долларов, — воспроизвожу я слова Трея.

— Иисус, это удивительно, девочка! — он качает головой и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Да, Трей и я играли в баккару, и просто выигрывали и выигрывали. Я делала ставки против Томми Фаулера, и мы выиграли три раза подряд. Он был настолько раздражен к концу... это было потрясающе! — объясняю я, по-прежнему упиваясь тем, как он чувствовал себя, когда мы выиграли у него.

— Томми Фаулер, да? Мне очень нравилось его телешоу, — говорит папа со вздохом. — Полагаю, что полтора миллиона долларов не кажутся чем-то существенным для парней вроде них. Трей скоро будет иметь больше денег, чем кто-либо мог бы потратить за десять жизней.

— Не знаю. Мне кажется, что в его жизни было много трудностей с тех пор, как он окончил колледж. Он хотел доказать Виктору, что сможет добиться всего самостоятельно, но не думаю, что это оказалось так легко, как он надеялся, — рассказываю я ему.

— Все не так просто, тыковка, — отвечает папа, понимающе улыбаясь мне и качая головой. — Мы живем в мире, где каждый готов сожрать другого. Здесь нет места слабым.

— Не думаю, что Трей слабый. Ему просто нужно найти хорошего наставника, — говорю я, думая о том, какое влияние правильный человек может оказать на него. — Он очень скучает по своему дедушке.

— Сейчас он такой же хороший человек, как и его дед. Эти двое были лучшими друзьями большую часть своей жизни, — выражение его лица вдруг меняется и он меняет тему. — Ну вот, мы почти дома, — говорит он, опасаясь, что молчание может привести к уточняющим вопросам.

Я хмыкаю, желая расспросить его о Сильвии. Было бы интересно посмотреть, докуда лично я смогу добраться, перед тем как он поймет, что Трей рассказал мне о романе. Но это было бы ребячеством .

Мое настроение резко падает при входе в дом, в котором стоит мертвая тишина и темно.

— Она отдыхает, — шепчет папа, сдержанно мне улыбаясь. — Я разбужу ее, а ты пока положи вещи в свою комнату.

Я иду по коридору в мою комнату, которая ничуть не изменилась с последнего моего посещения. На самом деле, она выглядит точно так же, когда я еще училась в школе. Пустая трата пространства, но приятно знать, что у меня все еще есть комната, где я выросла.

— Аманда?

Я слышу слабый хриплый голос мамы дальше по коридору.

— Привет, мам! — я выхожу, чтобы поздороваться с ней и наклониться, чтобы обнять ее. — Ты хорошо выглядишь, — комментирую я, радуясь, что она выглядит лучше, чем я думала, когда разговаривала с ней по телефону.

— Внешность может быть обманчива, — ворчит она, ерзая в инвалидном кресле. — Но думаю, я чувствую себя лучше, чем вчера.

— За последние несколько недель ей пришлось терпеть сильные боли, — добавляет отец, помогая ей устроится поудобнее.

— Ты голодна? У меня есть парочка стейков, приготовленных на гриле.

— Вы двое можете поесть стейков, меня трясет от них, — говорит мама, сморщив лицо.

— Она не может справиться с тяжелой пищей, — комментирует папа, поворачивая ее кресло в сторону кухни. — Ты все еще любишь стейки, Аманда?

— Люблю. Не думаю, что когда-нибудь он мне разонравится.

Я сажусь за кухонный стол, радуясь, что у меня и мамы будет шанс поговорить, пока отец готовит еду на гриле.