Лорел Гамильтон - Мертвый лед

- Этот взгляд... Такой опасный.

- Такой же опасный, как сердечный приступ, - сказала я.

Он улыбнулся и закрыл глаза, чтобы я не видела, как он размышляет над чем-то. А затем обратил на меня взгляд своих карих глаз, который соответствовал улыбке.

- Так ты готова сыграть в "я покажу свое, а ты мне свое"?

Не знаю, что бы я ответила, но дверь вдруг открылась и вошел Жан-Клод, на нем был такой же темно-синий халат, как и его глаза.

- Ма petite, Нарцисс, вижу, вы еще не передрались, значит дела обстоят лучше, чем я боялся.

- О, мне не нравится бить девчонок, а вот мальчиков... всегда рад отшлепать маленьких плохих мальчишек, - сказал Нарцисс, перекатившись на спину и приняв более развратный вид, чем был, пока мы были наедине. - Хочешь снова побыть моим маленьким плохим мальчиком, Жан-Клод?

- Завязывай, Нарцисс, - велела я. - Пока Жан-Клод не вошел в комнату, ты вел себя как разумный человек. Не возвращайся к этой нездоровой сексуальности.

Он обратил свою сексуальную, хищную улыбку на меня.

- Считаешь меня сексуальным? Правда?

Он изогнулся под одеялом, потягиваясь, словно кот, кошки правда не настолько знают свои сильные стороны. Они не пытаются притягивать взгляды к их паху, виляя бедрами, словно на сцене "Запретного плода".

- Я никогда не утверждал, что ты не умеешь двигаться, Нарцисс, - напомнил Жан-Клод, подойдя ближе, чтобы взять меня за руку, и глядя на мужчину в постели.

- И все же больше не хочешь играть со мной, - проговорил Нарцисс, притворяясь обиженным.

- Я не наслаждаюсь той игрой, которую ты предпочитаешь, Нарцисс.

- Ты пришел как раз вовремя для "я покажу свое, а ты мне свое", - сказал Нарцисс. - Но ты, конечно, не увидишь, что там у меня, а я не увижу тебя. Это занятие "покажи и расскажи" только для нас с Анитой, не так ли, ma petite?

- Никогда больше не называй меня так. Только Жан-Клод может так меня звать.

- Оооой, милые прозвища только для друг друга, мне нравится.

Я вздохнула.

- Со мной в этой постели был тот, с кем есть о чем разговаривать. Но в комнату входит Жан-Клод, и ты снова становишься карикатурой, прячась за флиртом и этим раздражающим дерьмом. Почему?

- Что почему? - спросил он, прекратив извиваться под одеялом и посмотрев на меня.

- Почему ты устроил представление, как только Жан-Клод вошел в комнату?

Он моргнул, и теперь мне было известно, что таким образом он что-то скрывает в своем взгляде.

- Не понимаю, о чем ты, дорогуша.

Я не стала давить, либо он не хочет отвечать, либо сам не знает, почему начинает вести себя странно рядом с Жан-Клодом.

- Ладно, просто покончим с этим. Мне скоро нужно будет встретиться с ФБР. И не называй меня дорогушей.

Нарцисс посмотрел на меня, а затем покосился на Жан-Клода, сказав:

- Но, если тебе нужно представление, тыковка, я могу тебе его устроить.

- Не зови меня тыковкой.

- Ну, раз ты так настаиваешь, печенюшка.

Я склонила голову на плечо Жан-Клода. Халат был атласным, и ткань была мягкой и приятной, а от того, что этот халат был на нем, было еще приятнее. Он обнял меня, и я прильнула к его телу, позволяя ему держать меня, позволяя всему остальному подождать минутку.

- Ненавижу вас обоих, совсем немного, прямо сейчас.

Мы немного отстранились друг от друга, только чтобы взглянуть на Нарцисса, но не разрывая объятий.

- Отчего ты ненавидишь нас, mon ami?

- Мне казалось, что меня есть кому обнимать, но проснулся этим утром и выяснил, что все было ложью. Какое-то время я буду ненавидеть всех счастливых влюбленных.

- Мы все проснулись и обнаружили, что наши возлюбленные предали наше доверие, - сказал Жан-Клод.

- Но у вас есть другие возлюбленные, у меня их нет.

- Брехня, - вмешалась я. - Ты ещё дальше от моногамии, чем мы.

- Верно. У меня есть другие любовники и партнеры по игре, но никто из них не наденет кольцо мне на палец. Ашер собирался сделать это.

Мы с Жан-Клодом уставились на него.

- Он обещал жениться на тебе? - уточнила я.

Он смотрел на нас своими большими карими глазами, с черными дорожками слез и потекшим карандашом. Белые простыни обвивали верхнюю часть его тела, словно взъерошенные крылья падшего на землю. Будь у ангелов утро, полное горя, они могли бы выглядеть именно так.

Ангелы бы, конечно, не рыдали черными слезами, скорее всего, это был бы кто-то другой, если бы ангел или демон пролил настоящие слезы. Если бы ангел, которого я видела, вообще заплакал бы, это скорее были бы огненные слезы. Думаю, демон мог бы по-настоящему заплакать, но я была слишком занята цитированием Библии, чтобы спросить у него.