Unknown - Miropolskiy I fb2

Одинцов почувствовал, что засыпает, и выпустил из рук чётки. Да, израильтян забывать нельзя... у Владимира лежат книги, в которые они с Муниным даже заглянуть не успели... но не зря ведь Варакса двадцать лет собирал эту библиотечку... выписки делал... заметки из газет вырезал... наверняка там есть что-то такое... такое... такое...

74. ЕВРЕЙСКАЯ БАБУШКА И МАРИЯ СТЮАРТ

Пасьянс не сходился.

Возможно, есть люди, которым нравится ждать, но Владимир не принадлежал к их числу. А кроме ожидания, ничего другого пока не оставалось. Сидя перед компьютерным монитором, он мрачно глядел на карточный расклад.

Израильтяне засекли Салтаханова дома и проследили до Академии. Когда спустя пару дней оттуда выехал кортеж, Владимир велел не отставать – и оказался прав: в микроавтобусе везли Одинцова.

На кладбищенской парковке удалось тайком сделать снимок странной компании, в которой путешествовал Одинцов. Присутствие Мунина было объяснимо. Но что там делала темнокожая красавица?

Выходцы из Эфиопии в Израиле не редкость. Владимир опознал в женщине эфиопку и предположил, что она имеет отношение к Ковчегу Завета как эксперт – или как представитель страны, которая обратилась в Интерпол за розыском похитителей Ковчега. А какие у неё могут быть дела с академиками ?

Снимки с кладбища отправились в Израиль, и специалисты Моссада выдали данные на красавицу. Владимир ошибся: женщина была американкой, хоть и с эритрейскими корнями, а по специальности – математиком, причём далеко не рядовым, и её послужной список производил сильное впечатление...

...но эта информация, во-первых, пришла только к ночи, а вовторых, не объясняла ни того, что американка делала в компании с Муниным, Одинцовым и Салтахановым, ни того, что случилось после похорон.

Израильтяне стартовали с кладбищенской парковки почти сразу вслед за кортежем Одинцова с академиками . Через несколько минут машины, шедшие впереди, вдруг резко остановились. Там явно что-то произошло. Владимир почуял недоброе – и велел напарнику, сидевшему за рулём, объехать пробку по свободной встречной полосе.

«Коробочка», в которую попали легковушки кортежа академиков , и отсутствие между ними микроавтобуса не оставляли сомнений: Одинцов сбежал. Картину дополняли два тела, лежавшие на проезжей части, и орущие академики , которые с кулаками наскакивали на мужчин в фирменных куртках автосервиса «47». Те вели себя намного более миролюбиво: ну да, произошла авария, виноваты, чего с ума-то сходить – разберёмся! То есть бежать Одинцову помогли сотрудники Вараксы...

Вдалеке уже завывала сирена «Скорой помощи». Машина израильтян остановилась в переулке сразу за пробкой. Владимир с напарником пешком прошли назад по противоположной стороне улицы. Сильно не хватало зевак: из толпы любопытных проще вести наблюдение. Но места были безлюдные, улица неширокой, и гулять тудасюда по пустому тротуару вдоль места аварии – значило привлечь к себе ненужное внимание. Хотя того, что увидел Владимир даже за один проход, вполне хватило.

Тел на дороге уже не было. В машину «Скорой помощи» через припаркованные автомобили передали носилки с человеком в окровавленной светлой куртке со следами выстрелов. Лицо, закрытое простынёй, не оставляло сомнений – человек был мёртв. А дальше Владимир сильно удивился, потому что из машины академиков попытался вырваться Салтаханов с разбитым лицом. Офицер что-то кричал, а его продолжали бить и затолкали обратно на заднее сиденье легковушки.

Озадаченный Владимир вернулся в свой «лендкрузер». Спустя какое-то время академики двинулись восвояси. Израильтяне последовали за ними: Салтаханов оставался единственной ниточкой, которая хоть как-то могла привести к Одинцову, хотя теперь Владимир уже не знал, что и думать...

...а потом и вовсе впал в ступор. Потому что избитого Салтаханова привезли в Академию, но через часок он благополучно выехал из особняка на машине Одинцова и порулил к себе домой.

Сотрудники вели наблюдение и докладывали Владимиру, он рапортовал руководству в Израиле; ему задавали вопросы, а он понятия не имел – что отвечать, и не мог объяснить, что происходит.

Оставалось радоваться свободе Салтаханова и, не имея возможности подступиться к нему даже близко, продолжать слежку в надежде опять выйти на след Одинцова. Оставалось ждать.

Ночь застала Владимира в отвратительном расположении духа. Он вяло перетаскивал мышкой карты на мониторе компьютера до тех пор, пока не упёрся в шестёрку червей: класть её было некуда.