Юрий Солоневич - Зона тени

Арсений вспомнил прокурора, "перекошенные лица" и ничего не ответил -- только голову опустил. А что ответишь, когда правда -- и есть правда. Хоть "сладкая", хоть "горькая". От неё не спрячешься, не убежишь, не загородишься.

-- Всё можно и нужно делать по-другому: чтобы никто не страдал, -- сказал, наконец, он.

-- Можно. Тогда страдать придётся тебе самому.

-- Я -- не в счёт.

-- Ну что ж, -- Араб посмотрел на часы. -- Я ещё успею на поезд. А ты продолжай страдать: ведь ты только и делал это. Могу дать совет: узел на петле должен проходить за левым ухом -- так быстрее. И ещё: если я случайно встречу твоих родных, что им сказать? Почему ты ничего не сделал, чтобы они не страдали? Ты не думаешь, что они ждут от тебя помощи? Я им скажу, что ты принёс их в жертву, чтобы успокоить свою совесть. Чтобы остаться добрым, безгрешным и получить для себя вечное блаженство. Впрочем, ты и сам им это скажешь, когда встретишь их в раю. Только совесть с собой не бери. А то она и там тебя замучит.

Арсений долго молчал, но Араб не торопил его.

-- Я не могу ничего тебе сказать, -- вымолвил, наконец, Арсений.

-- Врёшь, -- Араб скептически посмотрел на него. -- Ты говоришь мне не то, что думаешь.

-- Почему ты так решил?

-- Я прочитал это по твоим глазам. Твой язык может врать, но твои глаза -- нет. Ты смотрел влево и вниз. Ты -- правша. Значит, ты контролировал свою речь: боялся проговориться. Никакой мистики: глазные реакции скоро будут изучать в начальной школе. Я скажу за тебя то, что ты хочешь: ты хочешь, чтобы я сделал всё сам. Чтобы ты ничего не знал, чтобы остался безгрешен. Ты хочешь снять с себя ответственность, самообманом спасти душу. Точно так же рассуждала Мария: "Если всё во власти Бога, то и я выполняю его волю". Вы достойны друг друга. Ты видишь в ней самого себя, потому и жалеешь -- не её -- себя.

-- Я просто не могу.

-- А вот это уже правда: ты не можешь сделать зло сам и просишь об этом меня. Ты хочешь, чтобы все решения и ответственность за них я принял на себя. Ты даже согласен продать квартиру и заплатить мне за результат: ты ведь всю жизнь только и делал, что откупался от совести. А мне откупаться не надо: у меня её нет. Я -- бесчестный человек, хищник. Ты -- праведник, не желающий делать зло другим. Да тебе это и не надо: для этой цели ты можешь меня нанять за деньги. Потом будешь собой гордиться: я, мол, прожил свою жизнь честно. Я никого не распял, а за других я -- не ответчик. Какое мне дело до того, что делает на кухне моя соседка и чем она кормит детей?

Араб говорил правду, и эта правда ошеломила Арсения.

-- Что же нам делать?

-- Ты говоришь: "нам"? Значит, ты согласен, что мы -- вместе? Что мы -- одинаковы: ты в своей доброте, а я в своей злобе?

-- Я не вижу выхода.

-- Вот-вот, ты и рад бы, чтобы меня не было, да только необходимость принуждает тебя терпеть моё общество. Та необходимость, которая очевидна во время войны. Необходимость признать себя хищником.

-- Я согласен с тем, что я -- хищник, -- выдавил Арсений.

Араб замолчал. Он вышел в зал, сел на кресло у журнального столика и долго сидел молча. А потом сказал:

-- Ты согласен только на словах. А для достижения результата говорить мало -- надо ещё что-то делать. Беда в том, что и я не знаю, что надо делать. Я и сам был бы рад, если бы кто-то принимал за меня решения. Ты говорил, что у тебя есть Евангелие.

-- Да, -- сказал Арсений. -- Его принесла когда-то жена.

-- Дай мне, пожалуйста, -- попросил Араб и, уловив на себе удивлённый взгляд Арсения, пояснил: -- Хищник тоже иногда нуждается в утешении. Или скорее в оправдании.

Арсений принёс Арабу Евангелие, тот некоторое время листал его, а потом прочитал вслух:

-- "Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр. А потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живёт во мне, то есть, в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое... Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?"

Араб отложил книгу в сторону и сказал:

-- Это -- послание к римлянам Святого Апостола Павла. Так что не ты первый, не ты последний. Святые не могут сотворить добра без зла, а ты хочешь быть святее их. Впрочем, если будет надо, я найду в этой книге и другое. Я найду в ней ответ на любой твой вопрос. Ты ещё хочешь что-то спросить?