Юрий Солоневич - Зона тени

И Арсений, зачерпнув в пригоршню снега, стал жадно есть его, чтобы успокоиться. Осознание беззащитности этой женщины, его самого; осознание полной бесправности простого человека в этом лживом мире, в этой вотчине зажравшихся подонков и продажных чиновников стало в тот момент настолько очевидным, что слёзы сами по себе выступили у него на глазах.

Ах, если бы он знал какое-нибудь страшное проклятие! Он проклял бы их всех, всех, кто хоть раз в жизни, хоть в чём-то -- большом или малом -- причинил страдания тем, кто не может себя защитить!

Фиолетовые сумерки закрались в квартиру, прячась, словно воры, по тёмным углам. Постепенно они смелели, набирая силы и наглости, перебегали с места на место, шептались, как заговорщики, о чём-то своём, плохом, тайном. И как-то незаметно ночь вступила в свои права, накрыв тенью, изменив до неузнаваемости всё то, что при дневном свете было таким ласковым и приветливым, что играло разноцветной палитрой красок.

Ночью все кошки -- серые, ночью все люди -- тени.

Берегись, путник, если ночь застала тебя в дороге! Пропадёшь без следа. Не дозовёшься, не докричишься, не достучишься.

Как дожить до рассвета?

3.1.

Всю осень и зиму Арсений не прекращал поиски. Правда, он даже сам себе не признавался, что это были именно поиски. Признаться -- значит, нацелить себя на определённый результат, составить некоторый план, установить хотя бы примерные сроки. А в случае неудачи, несоблюдения намеченных сроков, следовало бы признать и поражение. И что дальше? Что делать тогда, когда поражение поставит крест на дальнейших надеждах? Нет, уж лучше просто идти и просто смотреть по сторонам, втайне моля Бога о чуде. Просто идти, не намечая конечной цели; просто идти, идти, идти...

Десятки раз Арсений ходил на собрания в молитвенные дома, посещал службы в церкви и костёле. Шатался по рынку, по городу, и смотрел, и слушал.

Кто-то рассказывал, что у одного жена вернулась через шесть лет: была в религиозной общине. Кто-то жаловался, что жена и дочка уехали присматривать за стариками в Италию, получают там большие деньги, а его, алкаша, и знать не хотят. А кто-то вообще красочно повествовал, утирая рукавом сизый нос, о том, как лично терпел страдания и муки в чеченском плену. Правда, было совсем непонятно, зачем чеченцам понадобился такой пленник: из специальностей у него, видимо, осталась только одна -- дегустатор дешёвой парфюмерии. Конечно, родственники собрали бы деньги на выкуп. Но с одним условием: чтобы пленника не отпускали никогда. Опять -- и смех и грех.

Из серьёзных, конкретных шагов Арсений совершил только один: отправил письмо в программу "Жди меня". Пожалуй, никаких больше активных действий предпринять было невозможно.

Весна в этом году была ранней. Пышно отцвели в начале мая абрикосы, которые посадила под окнами дома неугомонная бабка-пенсионерка из соседнего подъезда. Арсению нравилось вечерком выйти на балкон и вдыхать аромат, исходящий от бело-розовых цветков. И ему казалось, что эти цветки -- из другого мира. Мира далёкого и прекрасного, как Волшебная Страна, населённая феями и эльфами, Волшебная Страна, к которой ведёт петляющая меж высоких гор Сказочная Дорога.

Дорога влекла, манила, звала Арсения. Как той уже далёкой весной, когда он выезжал в свой первый дальний рейс. Да, это был его первый дальний рейс: они с Миколой поехали в Измаил за зелёным товаром. Было начало мая, и тёплые, даже иногда жаркие дни чередовались с холодными, чуть ли не морозными ночами.

Выехав из дома во второй половине дня, к ночи они уже были на окраине Киева: в то славное время ещё не существовало границы между братскими республиками, не было и таможни, и многих хитрых заморочек вроде экологического и фитосанитарного контроля. Удивительно, как только люди выживали без этих атрибутов современного демагоги... э, демократического общества! На протяжении пятисот километров пути их остановили только один раз, возле Ровно. Лихого вида парубок в сдвинутой на затылок милицейской фуражке писал на гремучей смеси русского и украинского языков замечание -- ух, как страшно! -- в путевой лист: "Лисая рэз╕на на передку". О существовании во Вселенной такой вещи, как доллары, парубок даже не подозревал. Для него эта категория была так же бессмысленна, как и "бесконечно коллапсирующий объект". Темнота, периферия! Парубок попросил кусочек сала на закуску и этим вполне удовлетворился.

Заночевали на небольшой стоянке возле соснового леса, а утром не спеша поехали через город: хоть немного посмотреть на колыбель славянских народов и купить чего-нибудь из продуктов.