Юрий Солоневич - Зона тени

-- То, что ты говоришь -- бесчеловечно и преступно.

-- Обратись в прокуратуру. Ты, кажется, однажды уже это делал. Ещё нужны аргументы?

Арсений молчал. То, что говорил Араб, невозможно было опровергнуть.

-- Законы писаны для того, чтобы сэкономить на твоих цепях. Но если потребуется, рабовладелец раскошелится и на железо. Спроси это у тех, кто прошёл сталинские лагеря. Они тебе конкретно объяснят суть сказки про равноправие. Тигр и Маленький Мук имеют равные права: кто кого догонит, тот того и съест. Сильный угнетает слабого, хищник поедает жертву, а рабовладелец -- назови его хоть Отцом Всех Времён и Народов, -- властвует над рабами.

Арсений вспомнил судьбу Григорь Михалыча и подумал, что Араб прав.

-- А ты сам -- кто?

-- Узнаешь в своё время, -- ухмыльнулся Араб. -- Но довольно о скучном.

-- Ты знаешь столько, что мог бы стать президентом.

-- Президент -- тоже раб. Клетка, она и есть клетка, назови её хоть дворцом. Уж если взбираться по этой лесенке, то до самого верха. Откуда президенты кажутся муравьями, а рабов -- таких как ты -- видно только под микроскопом.

Арсений вдруг осознал, что совсем не радуется своей скорой встрече с родными. Картина мира, нарисованная Арабом, показалась ему очень зловещей. И появилось новое беспокойство: что будет с ними дальше? Как сделать их жизнь радостной? Как уберечь, оградить от того зла, которое, казалось, беспрестанно кружит над головами, неусыпно подкарауливая свою жертву.

Араб, видимо, прекрасно понял его состояние.

-- Не отчаивайся, -- сказал он. -- Всё не так уж сумрачно: я научу тебя, как надо выживать в этом мире.

"Если кто тебя учит, спроси: зачем?" -- вспомнил Арсений слова старца. Но ответа на этот вопрос не нашёл: мысли Араба, как айсберг, скрывали свою истинную суть глубоко под водой.

-- Вместе мы сможем и Принцип найти.

-- Какой Принцип?

-- Тот самый, который лежит в начале начал. Тот, кто им овладеет -- овладеет всем миром.

Арсений вспомнил разговор со старцем у церкви: тот тогда тоже что-то говорил о Принципе. Но что конкретно, Арсению припомнить не удалось.

-- Ты столько знаешь, неужели тебе не известен этот принцип?

-- Он известен тебе.

-- Мне? Откуда?

-- Оттуда, откуда ты узнал фамилию.

-- Какую фамилию?

-- Которая была у меня в распечатке.

-- Рокх? Я его просто вспомнил.

-- Так же будет и с Принципом. Ты его знаешь, только не можешь вспомнить. Не пришло ещё для этого время. Но когда оно придёт -- тебе откроется истина.

-- Я знаю, что ты не станешь говорить просто так. Ты -- не такой человек. Но мне не по себе. Когда это произойдёт?

-- Когда безысходное отчаянье поселится в твоей душе, когда исчезнет надежда, и последняя капля терпения упадёт в переполненную чашу. И это время -- не за горами.

-- Как я пойму, что это случилось?

-- Для познания Великой Истины не потребуется твоё понимание. Ты просто узнаешь, что она пришла. Она -- самодостаточна. Она -- как озарение, как вспышка света, в котором исчезнут все тени. И тогда ты умрёшь и заново родишься... Это всё, что я могу предположить. А там: "Истина будет свидетельствовать сама о себе".

-- Почему она не придёт к тебе или кому-нибудь другому, кроме меня?

-- Я для этого слишком много знаю. А она -- не сущность разума. Она с ним не резонирует. Необходимо нечто иное. Что есть у тебя или у кого-нибудь другого, отмеченного искрой.

-- Во мне есть эта искра? Откуда тебе известно?

-- По приметам.

Арсений в задумчивости замолчал.

-- Я думал, что почти всё уже позади. Ты говорил, что надо всего два-три дня.

-- Время условно. Два дня или два века -- для Вселенной это безразлично. Мне не составит большого труда вернуть твою семью. Но для меня это сейчас не главное. Главное то, что я нашёл тебя. А ты -- меня.

-- Я думал, что мои трудности скоро закончатся.

-- Трудности у тебя только начинаются: во-первых, твоих надо будет вырвать из паутины, раскодировать. А это сложно: люди тяжело расстаются с убеждениями. Не со своими -- своих убеждений нет почти ни у кого, -- а с теми, которые им умело внушили. С теми чужими идеалами, которые им привили для порабощения. Это пострашнее кнута надсмотрщика. Зомби желает того, что ему повелел хозяин.

-- Я не верю, что это происходит сейчас.

-- Тогда выгляни во двор: не возвращаются ли твои родные из магазина? Что-то долго их нету.

-- Это я виноват: я пустил всё на самотёк.

-- Конечно: свято место пусто не бывает. Природа не знает пустоты. Да и наука не стоит на месте: она работает на хозяев. Правда, не круглые сутки: ночь им не подвластна. Пока не подвластна. И, когда ты перерезал шнур от телевизора, ты тоже стал им не подвластен. Наверное, ты подсознательно понял суть. И я уверен: так же доберёшься и до Принципа.