Unknown - BBBBBBBBBBBB PDF

Рута: Нет, я хочу поговорить об этом. Вернемся к Плателяй. Вспомните, что говорил

старик, который вязал веники на месте резни в Бокштакальнисе? Я спросила его, почему эти

сыновья хозяев стали убийцами евреев? Хотели ли они грабить еврейские богатства? Были

ли они жестокими или просто пьяные, или хотели бы, чтобы они понравились немцам? Этот

человек сказал: они хотели быть могучими. Это новая идея. В конце концов, эти молодые и

примитивные деревенские парни наслаждались унижая евреев, потому что они чувствовали

себя сильнее и могущественнее. Они не стали сразу стрелять. Они стали белоповязочниками, полицейскими ничем не рискуя. Впервые в жизни у них есть оружие, повязки, и заодно -

право контролировать других, других людей, делать с ними все возможное. «Мы покажем

им» - это менталитет, который заставляет парней одной деревни бить других деревенских

парней на танцах. Сила группы. Тупость группы. Жестокость группы. И все же: немцы им

означали силу, и они чувствовали себя сильнее вместе с немцами.

Эфраим: Они стали частью силовой структуры, верно? Но евреи в литовском обществе

всегда были теми «другими». Антисемитизм был очень важным фактором. Эти люди наконец

почувствовали себя сильнее евреев. Они всегда знали или чувствовали, что евреи были чем-

то более превосходящими. Они получили образование, им везло, они были

237

занимали большую часть местного бизнеса, значительную часть свободных профессий. В

этой поездке я понял одну важную вещь. Отчуждение евреев и литовцев ... Евреи, жиаущие в

провинции Литвы, несомненно, чувствовала себя выше, чем жители деревни, и это привело к

все возрастающей враждебности. С литовской стороны

Рута: Я никогда не думала об этом. Как евреи «транслировали» это послание - мы

превосходим вас.

Эфраим: Сначала они были изолированы. Исторически было необходимо, чтобы евреи

сохраняли свои особенности неассимилированными. Евреи считают, что они избранный

народ. И тогда верили. Литовцы, конечно, это чувствовали. Это было большой барьер между

евреями и более примитивной частю литовского общества, особенно в провинции.

Рута: Исследование историка Римантаса Загрецкаса свидетельствует о том, что половина

литовцев, судимых за еврейские расстрелы, были неграмотные, а четверть из них окончили

несколько классов начальной школы. Правда, он изучил только несколько сотен файлов из

тысяч, хранящихся в Специальном архиве.

Эфраим: Я склоняю голову перед историком, который открыл это. Это очень важное

исследование. Однако все труды и исследования, которые были или будут опубликованы в

Литве не решают проблемы, потому что о них не пишут о средствах массовой информации,

они не отражаются в речах политиков и не оказываются в учебниках, из которых учится

молодое поколение.

Они не влияют на сознание людей.

Рута: Но вы соглашаетесь с тем, что такие исследования, которые проводятся изучающими

Холокост литовскими историками - шаг вперед?

Эфраим: Да, их исследование - это один шаг вперед.

Рута: Все, что нам нужно сделать, это популяризировать то, что историки написали в своих

научных исследованиях. Сделать доступными эти факты эти открытия доступными и

понятными каждому литовцу.

Эфраим: Существует огромный разрыв между тем, что написано в академических

исследованиях литвовских историков и тем, что знает ваша широкая общественность.

238

Рута: Кто должен заполнить этот пробел?

Эфраим: Как ни странно, я думаю, что вы должны сделать. Я надеюсь, что эта книга,

которой вы пробьете стеклянный потолок и правда прорвется. Я уже говорил вам о

классическом примере польского историка Яна Гросса книга «Соседи». Когда она появилась,

поляки были в шоке: что мы - убийцы? Так мы жертвы, мы всегда были жертвами. . Эта

книга в Литве может вызвать подобный эффект.

Рута: Но, этот эффект должены были вызвать все книги историков, изучающих Холокост:

Арунаса Бубниса, Альфонсас Эйдинтаса, Валентинаса Брандишаускаса, Альфредаса

Раукшенаса, Людаса Труски, Саулюса Сужиделиса, Руты Пуйшите, Римантаса Цизаса,

Римантаса Загрецкаса ...

Эфраим: Да. Эти исследования не прозвучали, как они были должны. Никто не хотел,

чтобы это произошло. Тем историкам посчастливилось, что почти никто в Литве их не читал

и не дискутировал о том, что они написали. У них есть безопасная работа, делают