Unknown - BBBBBBBBBBBB PDF

Я этого не видел, только родители рассказывали

234

Ну, один вылез из могилы, окровавленный, но не раненый. Глупенький, он мог бежать в

гору, бежать и сбежать, так нет, он побежали к этой стражнику. У того змея был еще один

выстрел. И застрелил. Пьяный, но застрелил. Перетащил за ноги и бросил назад ...

А с молодыми евреями дружили до того?

Как не дружить, мы знали всех. Отец был кузнецом, для евреев бывало колеса оббивал....

Да. Молодых людей. По шесть он ставили, или по пять к яме. Из винтовки стреляли. Никто

не кричал. Как замершие были. После этого привезли хлорку и засыпали.

Те, кто не стрелял, засыпали.

Рассказывали родителям, что видели?

Как не расскажешь. Но не разрешали идти смотреть. Говорили, куда вы лезете, ещё

подстрелят. Жалел отец тех евреев, как не пожалеть. Хорошо уживались ... Пока они были

живы, я шел в магазин, приносил баранок за пять центов, обернув вокруг руки. Пироги

пекли, телят забивали. И коптильня была и бойня. Мы всех знали, но когда я стреляли, я

никого не узнал, это далеко было...

Через две недели расстреливали женщин Плателяй.

В синагоге осталось около 100 человек. В конце августа Якис (начальник полиции

безопасности Кретинги) направил приказ командиру "повстанцев" учителю Баркаускасу их

ликвидировать. Было созвано собрание, в котором планировалось место, день и час, и было

рассмотрено, как без шума собрать женщин, которые в то время служили хозяевам, откуда

можно было получить достаточно повозок для детей и стариков. Среди собравшихся были

Баркаускас, Жвинис, Зубавичюс, который до войны служил писарем в городском управлении.

Обсудив все, вызвали 12 человек, полицейских и повстанцев. Среди них было 6

добровольцев.

235

Когда еврейки были доставлены к яме около озера Плателяй и ясно поняли, что их ждет,

начался нервы разрывающие крики и плач. Взрослых раздевали и стреляли по порядку

одного за другим. С детьми обращались по другому. Их расстреливали дальше от ямы, а

затем бросили в них. Всех дети от 1 до 10 лет было около 20. Все они были расстреляны

Бертой Гришманаускене, женой полицейского Гришманаускаса. Стрельба продолжалась всего

около часа. Участники поделили одежду. На другой день Баркаускас посылал Якову отчеты о

выполненной задаче. *

Убийца Берта Гришманаускене был немкой. Короче, не наша.

РАЗГОВОР С ВРАГОМ. Плателяй-Клайпеда

Эфраим: Меня беспокоит одно в этом путешествии. Рута отвергает все свидетельства,

которые я читаю во время ее вождения. Свидетельства о литовцах, которые жестоко

обращались с евреями перед приходом нацистов. Она не считает, что

люди могли быть такими.

Рута: Да, вы читали мне, что по Плунге шли голодные еврейские девушки, а литовцы через

окна им бросали в окна обьедки и кости. Как не волнуйся.

Эфраим: Да, это рассказы свидетелей. Я не вижу причин не верить в это. Это один из

самых важных источников взаимного напряжения в этом путешествии. Рут явно пытается

показать события Плунге в качестве примера, что в Литве было немало людей, которые не

убивали, а спасали евреев. Может быть. Возможно, жемайтийцы были такие, и они не

боялись своих соседей и осмеливались скрывать евреев.

Рута: Почему я должен доверять показаниям, которые через столько лет израильским

издателям дали выжившие жертвы Холокоста? Люди через определенный период времени

часто увеличивают степень своих страданий. Страшный ужас становится двойным или

тройным ужасом, а из за нескольких десятков литовских убийц евреев весь литовский народ

становится убийцей. Вся идея нашего путешествия - не читать друг другу всякие

* Rūta Puišytė. Masinės žudynės Lietuvos provincijoje. Iš: Žydų muziejus: almanachasy

2001, p. 182-183.

.

236

свидетельства, но проехать через Литву, чтобы обоим послушать то, что сейчас говорят

люди - живые люди, те, кто видел, слышали сами или от своих родителей. Посмотрите в глаза

этих людей, посмотрите на слезы в их глазах, услышать их интонации, их тишину ...

Эфраим: Где мы можем знать, что люди говорят правду?

Рута: Так откуда ведь же они литовцы, верно? Но в Плунге мы поговорили с пятью

людьми, и все они говорили о том, сколько местных жителей пытались помочь евреям.

Почему мы не должны им верить?

Эфраим: Хорошо Мы остаемся с нашей верой и нашими сомнениями. Пойдем дальше.

Рута: Я хотел бы вернуться к разговору о мотивации убийц.

Эфраим: Может быть, однажды мы перестанем говорить о мотивации ...