Unknown - 3

«Мне это очень нравится; оно прекрасно. Рич. Она видела, что он доволен. Она сказала: «Это … мне кажется, что я плаваю в цвете и свете, как будто я сделан из цвета и света». Но она не могла, адекватно описать, как ее живопись чувствовала.

Он смотрел на нее, в восторге от нее. Он подумал, может быть, у него был страх, что она окажется грубой и бесчувственной, потому что теперь он почувствовал облегчение. Поскольку низкое солнце заливало янтарным светом на ее волосах, он думал, что ее коричневые волосы не были подходящим цветом для ее кожи и легких бровей. Тем не менее, ее ресницы были темными, и он настолько толстый, что думал, что он использовал черный лайнер. Но когда она посмотрела вниз, он решил, что не использует макияж. У него было странное чувство знакомого, наблюдая за ней. С кем-то, кого он не видел с тех пор, как он был занят: лицо, которое он хорошо знал, но которое теперь так изменилось, что он не мог с ним поработать. Он сказал: «Не могли бы вы начать позировать сегодня?»

Она играла со своей песочной печью. Когда она подняла глаза, ему было трудно отвести взгляд. «Я … да, я мог бы начать сегодня».

Он оставил ее, чтобы закончить свой чай, когда он собрал свои наброски, наполнив древесный уголь, пастели, фиксатор и накладку в сумку.

В деревне они работали перед винным магазином, вокруг нее отражались янтарные и красные бутылки. Он поймал быстрое отражение проходящей женщины на плече и мальчика на велосипеде. Затем перед маленькой бакалейной лавкой она была отражена от желтых, красных и зеленых ящиков для производства, искаженных зубчатыми абстракциями из стекла. Он напряженно работал, чувствуя реакцию Мелиссы на нее в ее взглядах, в ее томительных позах. Они, казалось, были пойманы вместе в отдельном месте, отделенном от пешеходов и случайных зевак. Нарисовать свет по ее щеке было как ласкать ее; протянув ей горло, он согрелся от желания.

По мере того, как полдень затуманился, они работали перед библиотекой, ее изображение было захвачено отражениями темного леса. Но этот набросок беспокоил его. Она посмотрела, среди тяжелых теней, не поймала отражений, но оказалась в атмосфере, которая хотела проглотить ее, которая тянулась, чтобы заставить ее исчезнуть.

И он вдруг подумал, что Элис подумает об этой девушке. Затем чувство вины коснулось его, и боль усилилась. Он закрыл блокнот и очистил свои пастели. Когда они вернулись в деревню, она не сделала никаких шагов, чтобы оставить его. Она не упоминала, где она жила. На углу станции Грейхаунд он попросил ее поужинать с ним. Она сказала, что будет. Они подошли еще несколько минут под уличными фонарями, направляясь в сад, когда она спросила его, как умерла его жена.

Глава 35

Огни уличных фонарей выглядели тонкими и несущественными, как будто они горели в другом измерении. Вечерний воздух был холодным. Он сказал себе, что Мелисса небрежно задала вопрос, но она казалась напряженной. Она побледнела, когда упомянул Элис. Он смотрел на нее, нахмурившись, не желая говорить об Алисе. Он коротко сказал: «Она погибла в автокатастрофе. Грузовик пошел по центральной линии.

- Где? - тихо сказала она. «Где это случилось?» Ее взгляд был голым, обиженным и неохраняемым. В следующее мгновение ее глаза были завуалированы.

«О подходе к мосту Золотые Ворота. Грузовик врезался в нее, ее машина перешла через скалу. «Ее вопрос заставил его снова жить: звонок по телефону, затем бег к его машине, баррель в Бейшоре, спуск по холму к ее машине, вниз по газону, мужчины тянут его, чтобы он не рвал на спасательную команду.

Он потел, когда они добрались до сада. В студии он оставил ее, глядя на картины, пока он выпил себе пить и ждал, пока вода закипит для ее чая, встала на кухне, пытаясь восстановить самообладание. Почему, черт возьми, она спросила об Алисе? Это был не ее бизнес. Он услышал, как она вошла в ванную, чтобы помыться, идя прямо туда, не ища его. Ну, это был небольшой дом.

Когда он взял поднос, она свернулась на диване модели на шелке шелухи, ее сандалии, выглядели уютно и у себя дома. Она покраснела от его намеренного взгляда и посмотрела вниз.

«Прости, - сказал он. «Я видел картину».

Она снова подняла глаза и улыбнулась, ее глаза были такими же зелеными, как солнечное море. «Твоя жена была очень молода, когда она умерла».

«Двадцать девять». Он возился со своим напитком, тряся льдом. Почему она продолжала спрашивать? И все же теперь почему-то он хотел ей рассказать. «Если бы она пришла домой в другое время, не была в этом конкретном месте, когда грузовик подошел, не остановился, чтобы получить вино и омары, не остановился, чтобы взять с собой рисунки своей кошки в музей. несколько секунд, так или иначе, и грузовик не был бы там. Все так бесполезно, так чертовски бесполезно. Он встал и встал у окна спиной к ней. «И так чертовски бессмысленно воображать, что могло бы быть, если бы она просто пропустила одну встречу».