Unknown - 5

Но все еще. Там в жизни больше, чем голод, страх и холод - даже больше, чем ее собственные возбужденные размышления. Но что это было, она не выработала. Она знала только, что где-то еда была многообещающей и вкусной, и что можно было согреться, а спать были мягкие кровати - вид сна, где кошка не должна была дремать одним открытым глазом, дрожащим от малейшего звука.

Завернув крошки и, не найдя никакой домашней мудрости, разбросанной среди них через грязь, она вылезла из травы в порывистый ветер и прыгнула на валун, поднялась смело в ударе, осмотрев холм, который метался и рифлялся вокруг нее. Трава хлестала и бежала в серебряных волнах, а за ней море разбилось и взлетело, как гигантское и чувственное животное, плевевшее на небе.

С ее пестрой черно-коричневой окраской, ее пылающими желтыми глазами и длинными волосами, торчащими из ушей в двух удивительных пучках, молодая кошка была похожа на маленького бобака больше, чем на домашнее кошачье. Ее тонкое тело казалось слишком длинным для нормальной кошки, и она была гораздо более быстрой и подвижной.

Однако у нее не был хвост бобката, но длинный, пушистый шлейф, придаток удивительной длины, столь же важный, как флаг национального значения; и хотя ее пальто было плотным и коротким, у нее были длинноволосые брюки, как пушистые парни, ее пушистые части были такими пушистыми, что нужно было задаться вопросом, создал ли Бог какой-то временный рассеянность этот кот из оставшихся и несогласованных частей.

Может быть, Бог был в шутливом настроении, когда он ее сделал? Казалось, он тоже наполнил ее больше воображения, чем мог бы содержать любой правильный кот. Сам взгляд в ее круглых желтых глазах и на ее маленьком тонком лице подразумевал изобилующие и нетерпеливые сны, дикие и неукротимые видения.

У этой кошки не было имени. Она сделала для себя дюжину имен столь же эфемерными, как полевые цветы, которые пришли и прошли через склон. Но если у нее было настоящее, навсегда и тайное имя, принадлежавшее ей, как ее собственные лапы и хвост, она не знала, что это такое.

Стоя на ветру над валуном, она размышляла о мышах, которые зарывались под камнем, что она никогда не могла поймать, и о песнях, которые прошептал ветер, и о привычках кроликов из хлопка-хвоста, которые она запахнула в траве (я быстрее чем любой кролик. Почему я не могу их поймать?), и о характере чаек, которые колесили и кричали над ней. И, заполняясь до разрыва с вопросами, в ее ожесточенном маленьком присутствии сияла сила намного больше, чем она, сила, которая светилась из ее желтых глаз, и о которой она не понимала.

Но теперь, намного ниже ее вдоль шоссе, еще одна кошка рысью, прыгнула в траву у подножия холма и направилась к ней. Эта кошка не была одним из ее клаудеров.

Но это тоже не было странным. Она видела это раньше, этот коричневый табби с персиковым тонированным носом и ушами. Кошка внезапно исчезла в путаницу. Она ждала, пока она снова появится, ее желтые глаза широко раскрыты, ее розовый рот раскрыт мягким брюзгом.

Кошка высунула голову, глядя в сторону валунов, и ее взгляд настолько устремлен, что набор черепаховой решетки сделал шаг назад. Эти двое остались замороженными в смотрящем матче не конфронтации, а любопытством. Интенсивный, осторожный, возбужденный. Разнообразно, тощий комплект ждал старшего кота, но внезапно взрослая кошка снова отступила и исчезла в траве, как будто неясно в своем уме.

Заблудившаяся увлекла Дульси, но наполнила ее особым страхом. Даже на таком расстоянии она могла видеть в глазах комплекта разницу, яркую дикость.

Как тонкий набор, все хрупкие маленькие кости, но с этим хвостом шара и этими огромными панталонами. Когда Дульси отвлеклась от глаз, набор, нервно сдвинувшись от лапы к лапе, открыл свой розовый маленький рот.

Она взъерошила.

Три пронзительных, требовательных голубя, удивительно громкие и авторитетные для такого небольшого кусочка, императивная команда. Очарованный, Дульси собиралась снова показать себя и подойти ближе, когда комплект присел, уставившись мимо Дульси, широко раскрытыми глазами, и внезапно она развернулась и сбежала, как перо, сосавшее в вихре.

Она ушла. Холм был пуст. Дульси поднялась, чтобы посмотреть за собой, и увидела, как Люсинда Гринлоу поднялась на холм, а вместе с ней, спотыкаясь на поспешной и неровной походке, появился Педрик.

Но, возможно, это была не Люсинда, которая напугала комплект, и даже не Педрика, потому что, подойдя к людям, полтора десятка кошек поднялись на траву, глядя на Люсинду и Педрика, затем прыгнули, как испуганные птицы, взрывающиеся во всех направлениях, исчезающие Дикий и испуганный. Они, конечно же, были частью клаудера комплекта, конечно, она пробежалась по их манере.