Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

– Потому что я с вами разговариваю! – уже кричала Ариэль. Её лицо пылало от унижения.

В ответ на её крик некоторые гарднерийцы открыто рассмеялись.

Профессор Клинманн, казалось, изо всех сил сдерживался, чтобы не улыбнуться.

– Ну-ну, икаритка. Не надо так кричать. Я не могу на вас смотреть – вера запрещает. И вам об этом известно. Против вас лично я ничего не имею, так что пригладьте пёрышки и хватит… кудахтать.

Гарднерийцы вежливо поддержали профессора смехом, намеренно отворачиваясь от Ариэль.

Ариэль дёрнулась как от удара и выскочила из ауди­тории.

Я хотела побежать за ней, но вспомнила, как она меня ненавидит, и осталась на месте.

Такого в университете мне ещё видеть не приходилось.

От смеха гарднерийцев меня почти тошнило. Айвен сидел в тот день очень близко, через проход от меня, и, единственный в аудитории, даже не улыбнулся. На лице у него застыло выражение ужаса и отвращения.

Наверное, кельт почувствовал мой взгляд и обернулся. Он очень удивился, что я не смеялась. Мы смотрели друг на друга, пока гнев на его лице не уступил место изумлению, будто он впервые меня по-настоящему разглядел.

– Ужасно, когда от тебя все отворачиваются, – вздыхает Айс­лин, дослушав мой рассказ. – Знаешь, я прежде об этом не думала, – хмурится она.

– Зато Айвен больше не смотрит на меня с ненавистью. Он, конечно, не разговаривает со мной, но пару дней назад, на кухне, когда все отвернулись, он мне очень помог. Взял тяжёлое ведро воды, которое мне надо было вынести на улицу, и, ругаясь себе под нос, сделал всё за меня.

– Странно.

– И я о том же.

Входят последние студенты, с ними профессор Воля, и мы умолкаем.

Мы с Айс­лин теперь не только подруги, но и коллеги по лабораторным исследованиям. Айс­лин не смогла себя заставить работать с ликаном и пересела ко мне, держась от Джареда Ульриха как можно дальше. Диана, самодовольно ухмыльнувшись, села с братом, бросив торжествующий взгляд на преподавателя. Профессор Воля, конечно, расстроилась, но решила не обращать на нас внимания. А Джаред в тот раз всю лекцию просидел мрачный, не зная куда себя деть.

Айс­лин не любит записывать лекции, поэтому я делюсь с ней моими заметками. На занятиях Айс­лин обычно читает романы и стихи, спрятав книги под обложками учебников по химии. Сегодня самый обычный урок, и, как только профессор Воля начинает лекцию, Айс­лин с серьёзным видом раскрывает книгу и погружается в свой удивительный, потаённый мир.

Я же торопливо записываю процесс дистилляции эфирных масел. Примерно через полчаса на наш стол со стороны ликанов приземляется записка. Это что-то новенькое!

На сложенном вчетверо листке пергамента аккуратно выведено: «Айс­лин».

Я удивлённо оглядываюсь на ликанов. Диана явно чем-то возмущена, а Джаред с преувеличенным вниманием слушает профессора.

Толкнув Айс­лин локтем, чтобы вывести её из литературного транса, я передаю ей записку. Сдвинув брови, она быстро разворачивает листок.

Что ты читаешь?

Джаред Ульрих

Мы дружно ахаем. Джаред по-прежнему смотрит только на преподавателя. Айс­лин со странным выражением лица украдкой оглядывается на ликана.

Даже представить невозможно, что она ему ответит. Она же всегда шарахалась от ликанов! Джаред дважды пытался ей помочь: один раз поднял книги, которые она уронила, в другой раз подал новую пробирку орнителлийского порошка взамен разбитой. Однако Айс­лин его явно боялась.

Но на этот раз всё по-другому.

Торопливо нацарапав на листке пергамента название книги стихов, не раздумывая Айс­лин кладёт записку передо мной. Неужели? Вот так просто? Она в своём уме? Подруга резким кивком головы показывает на ликанов, призывая меня передать записку. Мы молча смотрим друг на друга. Я мысленно молю Айс­лин передумать, но её не переубедить. И со вздохом, дождавшись, когда профессор отвернётся к доске, я перебрасываю записку на стол ликанов.

Диана сердито смотрит на меня, недовольно покачивая головой, и передаёт клочок бумаги брату.

Джаред равнодушно берёт записку, не отрывая глаз от профессора Воля, разворачивает листок и на мгновение опускает глаза, не меняя выражения лица. Потом достаёт чистый листок и что-то пишет, будто продолжает конспектировать лекцию. Мы с Айс­лин незаметно наблюдаем за ликанами. Джаред сворачивает новую записку и кладёт её перед сестрой. Диана недовольно фыркает и складывает руки на груди, безмолвно отказываясь прикасаться к записке и пылая праведным гневом. Джаред же, не обращая на сестру ни малейшего внимания, слушает профессора. Когда мне кажется, что я вот-вот умру от любопытства, Диана сдаётся и перебрасывает записку на наш стол.