Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

Ещё раз всхлипнув, я устало киваю. Я совершенно измучена, чувствую себя тяжёлым якорем в морских глубинах.

– Я боюсь икаритов, – печально делюсь я с пастырем. – Я уже не помню, когда высыпалась по ночам.

Профессор кивает и по-дружески сжимает мне локоть.

– Не падай духом, Эллорен. Близится Золотой Век. Чёрная Ведьма придёт и покарает всех нечестивых – икаритов, кельтов, оборотней – и тогда варварам не спастись.

Пусть так… Однако, если Чёрной Ведьмой станет Фэллон Бэйн, мне тоже «не спастись».

Пастырь Симитри пристально смотрит на меня в надежде, что я осознаю истинное значение Пророчества. Как бы мне хотелось найти утешение в словах дорогого профессора! Поверить, что Чёрная Ведьма придёт и избавит наш мир от зла и жестокости. Однако, потирая шрамы, которые оставил на моей руке икарит из Валгарда, я чувствую, что всё сильнее поддаюсь унынию и впадаю в беспросветную тоску.

Как бы я ни ценила дядю Эдвина, как бы мне ни хотелось сдержать данное ему слово, я понимаю, что долго не выдержу, сдамся и обручусь с Лукасом – или с кем там ещё пожелает меня обручить тётя Вивиан, – лишь бы выбраться из Северной башни, которая ничем не лучше тюрьмы.

В тот вечер я просыпаюсь на кухне, уткнувшись лбом в пирог с черникой. Наверное, я уснула, выкладывая начинку в готовые формы из песочного теста. Сладкие ягоды прилипли к щеке и лбу, запутались в тёмных прядях, у меня слиплись даже ресницы. Не знаю, сколько я так пролежала. Поварихи разошлись, на кухне лишь Айрис Моргейн. Айвен вносит дрова, чтобы сложить их возле печи для утренней растопки. Я замираю едва дыша, надеясь остаться незамеченной.

Айрис игриво протягивает Айвену кусок сладкого пирога.

– Хочешь попробовать? – призывно улыбается она.

– У меня руки грязные, – отвечает он.

– Просто открой рот, – уговаривает она. Качнувшись вперёд, Айрис подносит пирог к губам кельта.

Он смущённо повинуется, и Айрис вкладывает пирог в рот Айвену, нежно стерев капли сока с его нижней губы.

Когда он не смотрит в мою сторону и не пышет яростью, кельт очень красив. У него пухлые губы, странно сочетающиеся с острыми, угловатыми чертами лица, а его глаза сияют, будто сквозь зелёные стёклышки светит солнце.

Вот только не стоит забывать, что передо мной кельт, и наверняка ничуть не лучше того, который соблазнил Сейдж и заставил её разорвать обручение. К тому же Айвен меня терпеть не может, скажем прямо, ненавидит лютой ненавистью.

– Ну как? – спрашивает Айрис, наклонившись к Айвену.

– Очень вкусно, – отвечает он с набитым ртом, не сводя с неё глаз.

– Ещё хочешь? – Судя по голосу, она предлагает не только пирог.

Айвен смотрит на неё как зачарованный.

– Ой, у тебя крошка на подбородке, – мурлычет она.

– Ничего, – отступает на шаг Айвен.

Однако девушка не сдаётся и, стряхивая крошки с лица Айвена, подходит ещё ближе и игриво касается его шеи.

Кельт смотрит на неё в замешательстве, борясь с нахлынувшими чувствами.

Как тяжело их видеть… таких счастливых, довольных жизнью.

А рядом я – измученная, перемазанная черничной начинкой, язык потемнел от микстуры, которой я пытаюсь вылечить упрямый кашель – холодные ночи в Северной башне не прошли даром. Выгляжу я, честно говоря, хуже некуда, этого не могут скрыть даже шёлковые платья тёти Вивиан. А Айрис Моргейн, совсем недавно напавшая на меня в хлеву, веселится с красавчиком кельтом! Видеть это выше моих сил… хочется разрыдаться от бессилия и швырнуть в неё банкой джема.

Будто подслушав мои мысли, Айвен оборачивается. Под его ненавидящим взглядом я наливаюсь краской и отрываю наконец щёку от липкого пирога.

Айрис тоже смотрит в мою сторону. Её игривое настроение мгновенно улетучивается. Она шепчет что-то Айвену на ухо.

– Нет, я не знал, что она здесь, – отвечает он, по-прежнему глядя на меня.

Неразборчиво что-то прошипев, Айрис выскакивает на улицу и с грохотом захлопывает за собой дверь.

Айвен в ярости смотрит на меня. Конечно, радуется, видя, до чего я дошла, как низко пала внучка великой Карниссы Гарднер!

У меня больше нет сил прятать отчаяние – к глазам подступают слёзы, губы дрожат…

Ярость на лице Айвена вдруг уступает место искренней тревоге. Его зелёные глаза смотрят серьёзно, с невысказанным беспокойством, и эта неожиданная мягкость болью отзывается в моём сердце. Хорошо ему! Весело с этой Айрис…

Схватив мокрое полотенце, я торопливо вытираю с лица джем, отводя глаза. Какое унижение! Но уж плакать я при нём не стану. Не дождётся!