Unknown - 9

Когда она присела в провисающем навесе, изучая адвоката, она увидела, как Хелен Тюрвелл подходит из переулка за Дели Джолли. На краю толпы Хелен остановилась, пытаясь увидеть на цыпочках. Когда она поняла, какой дом окружен, она начала пробираться сквозь толпу.

Она остановилась, когда увидела тело Куинна, затем снова направилась вперед, ее ладонь прижалась ко рту. В тот же миг она увидела Марлина Доррисса.

Даже сейчас, в этот напряженный момент, между ними возникла искра. Они стояли очень неподвижно, словно к ним присоединялась невидимая нить, оба смотрели на Куинна, но резко осознавали друг друга.

Затем Доррисс отвернулась и направилась по улице.

Хелен по-прежнему выглядела, ее лицо было очень белым, ее кулак касался ее губ. За ней детектив Гарза вышел из дома с буфером обмена и камерой, его квадратом, серьезным лицом и темными глазами, наполненными бурной заботой, с той интенсивностью, которую Дульси хорошо знала.

Нажав вперед на провисающий холст, Дульси не отрывала глаз от детектива. Когда она смотрела Гарсу, он, в свою очередь, смотрел на Хелен Тюрвелл.

Пока Хелен не отвернулась от Куинна, Гарза подошла к ней. Они говорили только кратко, затем они поднялись по ступенькам и внутри дома.

Дона, в полуквартале, дошла дочь Хелен, наблюдая за ними, в толпе с тремя школьными друзьями. Взгляд Диллона последовал за Хелен с гневом, который заставил Дульси дрожать. Такое же выражение, то же самое обидное ненавистью возмущение, с которым, ранее, Диллон наблюдал Марлина Доррисса, когда он повернулся и покинул сцену.

Взглянув на Кит, Дульси упала с тента на скамейку, затем на тротуар. С закрытым комплектом, они обошли кусты мимо офицеров в форме, коронера и тела. Пересекая крыльцо в тени, через мгновение они были внутри дома, молчаливые и невидимые. После Детектива Гарзы и Хелен Тюрвелл через дом Дульси и Кит взглянули друг на друга, их любопытство было одинаково острым, одинаково хищным и острым.

Джо Грей бежал вверх по четырем кварталам к каменному коттеджу Вильмы и, избегая переднего сада, скакал позади, где дикий холм резко крутился сзади. Прыгая вверх по джунглям высокой травы, сухие мечи пронизаны новыми зелеными побегами, он развернулся, поднялся на задние лапы и заглянул через шелестящие джунгли через окно в гостевой комнате.

Он видел, как косатый чемодан Кейт лежал на багажной стойке. Единственной одеждой, не сложенной в нее, была ее синяя бархатная одежда, которая была брошена через стул. Черный комок присел рядом с кроватью. Даже когда Джо смотрел, Азраил скользнул вверх и в открытый чемодан среди своих свитеров и сумочек из шелкового белья, и начал ласкать их, его черный хвост захлопывался, когда он подталкивал и ткнул требующими лапами. Джо смотрел на него, нахмурившись. Кейт была упакована домой, вешалки в шкафу пустые, постельные принадлежности вернулись, простыни и подушечки были удалены и свалили в кучу в углу. Это, как сказал ему Дульси, было то, как Вильма любила ее гостей покидать комнату. Ни Дульси, ни Вилма не могли понять, почему гость дома, уходящий, будет покрывать постель грязными простынями, когда хозяину придется только снять их,

Когда Том закончил поглаживать и ласкать свитеры и нижнее белье, он обратил внимание на боковые карманы чемодана, скользя белую черную лапу в один карман за другим, ища так же тщательно, как и любой вор.

Но что искать? Почему этот кошачий вор тратит свое время, может быть, на несколько сотен долларов наличными, скажем, когда он привык, работая с человеческим партнером, грабить гораздо более производительные сейфы и кассовые аппараты? И почему Кейт?

Кейт рассказала Вильме, что последнее, что она носила прошлой ночью, было пастой, поддельными драгоценностями. Так зачем этому черному зверю это нужно? И где был его человеческий партнер? С кем теперь работал Азраил, если старый Грили не был в курсе? Джо смотрел, очарованный и наполненный вопросами, когда кошка корнилась и вырывалась.

Когда кошка исследовала почти каждый дюйм чемодана и лукаво сгладила каждый предмет назад, как это было, когда он укоренялся в последнем маленьком кармане, он сделал паузу.

С лапой в самом маленьком кармане он оставался очень неподвижным. Его рот был открытым, тяжело дыша, его уши переходили во все стороны, ища слабый звук.

Кончик его хвоста подергивался от возбуждения, Азраил снял лапу, вытянув когти. Висячие из этих изогнутых рапиров были круглым сверкающим брелоком, прикрепленным к длинному серебряному ключу.