Пользователь Windows - Put istinnoy lyubvi gl Ann

Когда сдерживаемое давление высвобождается, мир вокруг нас взрывается, посылая

деревья, траву и грязь в облака. Я закрываю глаза, и пусть Вселенная рушится, пока я

теряюсь в Пенелопе, забыв о депрессии, разочаровании и неопределенности.

Она – все, что здесь есть, и она – все, что мне нужно.

Все замедляется и возвращается на свои места. Оперевшись на локти, чтобы не упасть на

Пен я смотрю вокруг, чтобы увидеть что каждое дерево и каждый клочок травы на месте.

Затем я смотрю вниз и нахожу ее темные глаза, которые смотрят на меня из-под ресниц,

падающих тенью на ее кожу.

Пенелопа смеется, и я чувствую, что мог бы начать снова плакать.

Я так давно не слышал ее смеха.

– Они пялятся на меня.

Оглядев двор, я замечаю, что все студенты спешат на занятия. В первые несколько недель

нашего выпускного года, я не могу позволить себе опаздывать каждый день, как делал с

восьмого класса Да и вообще, мы не должны прогуливать следующие девять месяцев.

Пенелопа больше не может бездельничать, иначе она не окончит школу, а я не могу

потерять возможность поступить в колледж.

– Нет, они не пялятся – говорю я, пробегая рукой по волосам.

– Получается, я лгу, верно? – отстреливает она, заправляя свои, теперь совершенно

светлые волосы за ухо, прежде чем уйти.

Наши классы находятся в одной стороне, так что я следую за ней, но не догоняю. Когда

настроение Пен резко изменяется на противоположное, не стоит заострять внимание на ее

странном поведении или пытаться переубедить ее.

Засунув руки глубоко в карманы своих джинс, я смотрю на ее покачивающиеся бедра в 10

метрах от меня, в темных Levi’s, которые она теперь носит. Ее шлепанцы ударяются о

пятки, и пряди волос которые она не накрутила сегодня утром, напоминают мне о

прежней Пен, чему я улыбаюсь.

Как только Пенелопа зашла в свой класс экономики, я сталкиваюсь лицом к лицу с

Пеппер Хилл. Окутанный ароматом черники и сахара – благодаря духам, в которых, она

должно быть купаться каждый день перед школой – я делаю шаг назад.

– Я искала тебя.

– Что случилось?– спрашиваю я, пряча беспокойство, которое ощущаю из-за своей

девушки.

Правый уголок надутых ярко-розовых губ Пеппер поднимается. Она приоткрывает свою

сумку так, что только я могу видеть пачку "Мальборо", и спрашивает:

– Ты выглядишь так, будто тебе нужно выкурить одну, ты со мной?

Быстро просмотрев через плечо, чтобы убедиться, что Пен в классе, я говорю:

– Конечно.

Глава 26

Пенелопа

–Что ты смотришь, Джош?– спрашиваю, перегнувшись через учебник по геометрии,

который мы делим. Его взгляд прожигает в моем затылке дыру, наполненную чувством

вины, и я не делать вид, будто не знаю, что он смотрит.

– Почему ты больше не носишь свои очки, Пенни?– спрашивает он вместо того, чтобы

ответить.

Вспышка тепла заливает румянцем мои щеки, и я роняю карандаш на бумагу, на которую

переписываю задания. Я чуть не забыла, что цветных очков, которые защищали меня от

взглядов других людей, больше нет на моем лице. Я мотнула головой, чтобы волосы,

заправленные за ухо, скользнули на мое лицо, и послужили барьером между заводилой, с

которым я чувствую себя более комфортно, чем должна, и мной.

– Они разбились.

Джош наклоняется достаточно близко ко мне, что я чувствую его мятную жвачку.

– Все?

Я киваю.

– Почему ты не купила еще? – спрашивает он. Поймав мой карандаш, когда он катился по

столу, он сжал его между указательным и большим пальцем, и я выхватываю этот

выкрашенный в оранжевый кусочек дерева.

– Потому что сейчас не солнечно, – я лгу с саркастической улыбкой, которую он не может

видеть.

Он убирает мои волосы за плечи, так, чтобы видеть мое лицо. Пальцами он касается

пульсирующей вены на моей шее, и я смотрю в глаза, такого же цвета, как и мои.

– Ты мило выглядишь без них, – говорит он, улыбаясь так сильно, что видно зеленую

мятную жвачку в глубине его рта. Джош засовывает руку в свой рюкзак. – Но сейчас

август. Солнце не скрыто облаками. Носи мои, если они тебе нужны.

Парень, которого называют рискованным, оставляет пару черных Рэй-Бенов прямо передо

мной. Больше месяца прошло с тех пор, как папа переломал все мои очки пополам голыми

руками.

– Мы позволяли это тебе достаточно долго, Пенелопа,– говорил отец, ломая цветной