Пользователь Windows - Put istinnoy lyubvi gl Ann

разбрызгивая жидкую грязь выше наших голов. Опускаясь на нас, словно плотный

водопад, грязь приземляется нам на головы, на лица и поверх очков-звезд, ослепляя ее.

В ритме нашего возбуждения, покрытые илом и пятнами от травы, мы подпрыгиваем

вверх и вниз, разбрызгивая пропитанную водой землю между стволов деревьев и

замшелых скал. Пен визжит, я кричу, птицы спасаются бегством, а белки удирают

врассыпную. Мы наступаем на пальцы друг друга и ударяемся головами, но ничего не

может нас остановить от этой веселой затеи.

Тряся головой назад и вперед, ее «невидимость» скрывает болезненность под грязно-

веснушчатым лицом, и грязь стекает с кончиков ее волос. Я наблюдаю за ее танцем; за

всей ней, покрытой почвой; свободной от всего, за чем она пряталась. Я понимаю, что

прошло уже две недели, с тех пор как уговорил ее подняться с постели и пойти в школу.

Вот уже четырнадцать дней, как она ходит в школу, и сейчас я впервые за все время вижу

ее такой счастливой.

Большие карие глаза поднимаются на меня, и Пен обводит свои руки вокруг моей шеи,

замыкая круг. Она шепчет, едва касаясь грязными губами моего уха.

– Я такая счастливая рядом с тобой.

Глава 11

Диллон

Перебирая кучу одежды на полу ее спальни, я нахожу чистые трусы в одной стопке и

левый ботинок в другой. Я хватаю рубашку из шкафа и кидаю все это на кровать.

– Пенелопа, – говорю я, открывая занавески, чтобы пустить света в комнату. – Ты должна

встать.

Она выглядит такой маленькой под множеством одеял, одетая в такую же пижаму, в

которой была вчера утром. На лице линии от подушки, и волосы прилипли к ее

потрескавшимся губам. У этой девочки едва хватает сил, чтобы поднять руку и

отмахнуться от меня.

– Уходи, – бормочет Пенелопа.

Я стягиваю одеяла подальше с тела, надеясь, что немного свежего воздуха и витамина D

заставит ее подняться.

– Давай же, я собрал тебе одежду. Где расческа? Я помогу собрать волосы.

Подойдя к проигрывателю, я включаю последний трек на диске и просматриваю комод на

предмет солнцезащитных очков, пока непонятная музыка и неуклюжие аккорды гудят из

маленьких динамиков.

– Выключи это, – стонет мисс сонливость, накрывая голову подушкой.

После того, как мне удается выбрать голубые очки в круглой оправе, подходящие под

рубашку, которая, надеюсь, ей понравится, я рывком забираю подушку из-под ее головы и

еще раз, любезно, прошу ее покинуть кровать.

Она садится, но мое сердце проваливается куда-то в желудок, когда ее печальные глаза

через силу открываются и смотрят на меня.

– Неужели ты еще не понял, Диллон? – говорит она, пытаясь держать свою голову ровно.

– Тому, что ты у меня единственный друг есть причина. Неужели ты до сих пор не

догадался?

Я кидаю очки на прикроватную тумбочку и говорю:

– Но сегодня наш день рождения.

Пен валится обратно на свой матрац и скрывается под темнотой лоскутного покрывала.

– Уходи из моей комнаты.

Глава 12

Пенелопа

Мама врывается в мою комнату, пуская с собой свет из коридора, который сильно жалит

мои, едва открывшиеся глаза. Я скидываю одеяла, пропитанные моим потом, но никак не

могу себя заставить подняться с постели. Кажется, что мышцы на руках и ногах отлиты из

цемента, а мои кости – это металлические трубы.

– Мы не можем так продолжать. Я договорилась о пропуске школы на сегодня, но завтра

они ждут тебя в классе.

– Оставь меня в покое, – говорю я, закрывая лицо руками.

– Не в этот раз, Пенелопа, – отвечает мама. Нежный звук ее голоса ласково звенит где-то

внутри меня, но когда она убирает волосы с моего лица, я уворачиваюсь от ее руки.

Пытаясь слиться с кроватью, я крепко держусь руками за фиолетовую простынь и плотно

сжимаю глаза, чтобы не заплакать. Воздух мучительно давит своим весом. Как бы я

сильно не хотела маму рядом с собой, но звук ее шагов по ковру сильно отдается в моей

тяжелой голове.

Неделю назад мне исполнилось четырнадцать, а я так и не задула свечи на торте.

– По крайней мере, прими душ и спускайся ко мне. Мы можем весь день провести сидя у

телевизора, но ты не можешь больше оставаться в этой комнате.