Пользователь Windows - Put istinnoy lyubvi gl Ann

взглянуть на лицо, которое давно не видел, крохотная часть, которая хочет жить,

выпихивает меня к двери.

– Не уходи, – нежно и грустно произносит Пен.

Я останавливаюсь, но не поворачиваюсь к ней. И не открываю глаза.

– Я видела во сне тебя, – говорит она. – А потом, какой-то бездушный паразит стащил с

меня одеяло, и это был ты.

– Тебя не было в школе, – говорю я все еще в темноте.

Пружины в ее матрасе прыгают и скрипят, и я слышу ее зевок.

– Ты можешь повернуться, – говорит она.

Пенелопа сидит на краю кровати; она болтает босыми ногами в дюйме от коврика. Ее

волосы перепутались и под глазами очертания таких же синяков, как и у ее мамы. Бледно-

желтая ночнушка полностью закрывает каждый дюйм ее кожи до колен, и она так сильно

сутулится, будто готова вот-вот провалиться обратно в страну снов.

– Я пришел, чтобы проводить тебя в школу, – говорю я.

Мисс Дремота зевает снова, пока сладко вытягивает свои длинные руки и заводит их за

голову, но затем встает. Мое взволнованное сердце прыгает в грудной клетке.

– Кинь-ка мне вон те джинсы, – говорит Пенелопа. Она указывает на гору одежды, на

полу у двери.

Я передаю ей бледного цвета джинсы и отворачиваюсь, пока она натягивает их на ноги.

– Мне нужна рубашка и толстовка, – говорит она. Звук замка на джинсах снова заставляет

меня нервничать.

Передавая ей одежду из кучи, я быстро благодарю Всевышнего за то, что дальше она идет

в гардеробную, чтобы переодеться. Пока она там, я заправляю кровать и взбиваю

подушки. Во рту все пересохло, поэтому пью воду, которую я чуть было не пустил в дело,

чтобы поднять Пен, одним глотком.

Пенелопа появляется из гардеробной, одетая в толстовку, с накинутым капюшоном. Ее

волосы заправлены в толстовку, и один из шнурков висит длиннее. Без какого-либо

выражения на лице, с ладошкой приложенной там, где бьется сердце, над губами

собрались капельки пота, эта невозможная девочка сидится на кровать и беспомощно

смотрит на меня.

– Я не знаю, смогу ли я идти, – говорит она. – Ты понятия не имеешь, как это тяжело –

одеваться.

Я ставлю стакан на место и спрашиваю:

– В чем дело?

Она пожимает плечами и сводит губы в одну полоску.

В поиске чего-нибудь, что может помочь, на мои глаза попадается вполне очевидный

ответ. Она окружена вещами, которые делают все проще и удобнее, но они вне

досягаемости от кровати. У меня рождается чувство, что с тех пор как я последний раз ее

видел, она не выходила из комнаты.

Красная оправа плотно сидит на переносице, и черные стекла закрывают блестящие глаза.

Я вынимаю ее длинные заправленные волосы из толстовки, и поправляю ее. После

регулирования шнурков, я распрямляю рукава и расстегиваю ее в районе шеи, чтобы легче

дышалось.

– Лучше? – спрашиваю я.

Девочка вытирает пот с лица задней стороной ладони и кивает.

Ее волосы на макушке все в колтунах и если бы это был выходной, и мы просто

собирались на пляж или в лес, то я бы не обратил внимания. Но я не хочу, что бы у

Пеппер было больше причин смеяться над ней. Все-таки Пенелопа девочка, ей не все

равно как она выглядит.

Я надеюсь.

Пока она надевает носки и туфли, я сижу в изголовье кровати и расчесываю ее спутанные

волосы.

– Ты только не говори Гербу и Кайлу что я это делал, – говорю, отправляя очередную

расчесанную прядь на место.

Она коротко смеется, но от этого я чувствую себя на десять фунтов выше.

Ее волосы растрепались, но она абсолютно не смотрит в зеркало, пока чистит зубы. Еще

заметны покраснения на коже, в том месте, где она так сладко спала, они медленно

проходят. Грязные неаккуратные шнурки следуют за ней повсюду в такт шагу.

Я иду вниз по лестнице с нашими рюкзаками на плече. Пен держится за перила обеими

руками, останавливаясь каждые пару шагов, как будто ей и правда это приносит мучение.

Она поглядывает на меня, и я могу различить ее большие темные глаза за красной оправой

солнцезащитных очков.

Однозначно что-то с ней происходит, только я не знаю что именно.

– Милая, ты встала, – Соня, которая до этого сидела, уставившись в пустоту, медленно

опускает свою кружку с кофе.

Она несет свое большое тело вокруг кухонной тумбочки и достигает нас, прежде чем

захватить Пенелопу в объятия. Ее дочь кладет голову на плечо матери и мягко выдыхает.

Я стою, не шевелясь, неуверенный, что делать дальше, пока Соня успокаивает своего