Пользователь Windows - Put istinnoy lyubvi gl Ann

Я разворачиваю свое письмо и понимаю, что в спешке спасти дружбу, я перепутал букву.

Я быстренько зачеркиваю и пытаюсь втиснуть верное слово рядом, как Пенелопа

появляется на лестнице.

«МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ, ЧТО Я ИГНАРИРОВАЛ ИГНОРИРОВАЛ ТЕБЯ»

И улыбка, что затмила белизной саму луну, показывается на ее лице, поцелованным

солнцем. Она спускается по лестнице, пока наши лица не оказываются друг напротив

друга.

Пенелопа играючи толкает мое плечо и говорит:

– Мальчишки такие дураки.

Глава 5

Пенелопа

– Без паники. Без паники. Не сходи с ума, – шепчу я себе. Мои лодыжки разведены,

нижнее белье спущено до икр, а колени туго сжаты вместе.

За неделю до моего тринадцатого дня рождения, мама предупреждала меня, что это может

скоро случиться.

– Ты поздний цветок, Пен. Но это когда-то начинается у каждой девушки на этой планете,

– говорила она. – Это естественно. Это значит, ты становишься женщиной.

Мама передала мне коробку с тампонами и наказала мне носить их в своем портфеле.

– Лучше перестраховаться, чем протечь, – сказала она.

Я же вместо этого, закинула их под кровать. Я и не собиралась таскать в школу тампоны.

Пеппер Хилл постоянно одаривает меня уничтожающим взглядом , и мне бы очень не

хотелось пугать Диллона своей надвигающейся женственностью. Он уделяет мне много

внимания с того дня, как игнорировал меня в лесу, и мне бы хотелось, что бы так и

осталось.

Отец перебрал всех, и Отца и Сына и Святого Духа, когда зашел в комнату во время этого

разговора с мамой. Поэтому, я могу только вообразить, как отреагирует мой

единственный друг.

Я также ожидала, что прежде чем это начнется, будет хотя бы один предупреждающий

знак. Я никогда и не подумала, что поток обрушится на меня в середине урока, в середине

дня, в середине предложения, которое я пыталась закончить для работы по

«Английскому».

Теперь джинсы испачканы кровью, а я не знаю что делать.

Глаза горят из-за подступающих слез, а подбородок дрожит. Тяжесть в груди, которая

была более-менее терпима в последнее время, разгорается с новой силой, и того и гляди,

вырвется наружу.

Я ощущаю тяжесть на плечах и на сгибе локтей. Мои пальцы складываются в кулак, и я

глубоко впиваюсь чересчур длинными ногтями в свою тонкую кожу.

Тревога, которая стоит комком, царапает горло и чувство беды, которое преследует меня

всю жизнь, сильно давит на голову.

– Почему я не такая, как все? – спрашиваю я себя, когда обжигающее сожаление катиться

по моим разгоряченным щекам.

В этот раз я не могу спрятаться за своими солнцезащитными очками.

Слизывая соленые слезы с губ, я дергаю туалетную бумагу и обматываю вокруг белья,

испачканного кровью. После того, как я привожу себя в порядок, я натягиваю джинсы и

открываю дверь.

Трудно сказать, как долго я пробыла тут с момента, как выбежала из класса и миссис

Алабастер даже никого не послала за мной, но я не могу оставаться здесь до конца дня.

Моя сумка лежит у парты и свитер, который я могла бы повязать вокруг талии, тоже там.

Сцепив пальцы под попой, я крадусь по коридору на цыпочках к своему классу. Я не

уверена, сколько осталось до звонка, когда все выйдут на перерыв, но надеюсь, что не так

уж и скоро. Иначе мне не спастись от унижения.

Дойдя до комнаты номер двенадцать, я приподнимаюсь на носочках и смотрю в класс

через крошечное окошко на двери. Я успокаиваюсь и дышу ровно, когда нахожу глазами

Диллона, сидящего рядом с пустым моим местом. Он стучит карандашом, и его голова

повернута в сторону окон. Солнце освещает его и без того светлые волосы.

– Посмотри на меня, – говорю я спокойно. – Посмотри сюда, Диллон.

Сеанс телепатии с лучшим другом не работает, и не важно, как сильно я этого желаю. Я

слегка барабаню кончиком пальца по толстому стеклу, но единственный, кто смотрит в

моем направлении это Герберт.

Сердце останавливается.

Я ожидаю, что он начнет указывать на меня пальцем и заявлять на весь класс: «У

Пенелопы начались месячные», но лучший друг моего лучшего друга, поднимается с

места и идет к Диллону, шепчет ему на ухо и кивает в мою сторону.

Сердце выдает – тук, тук, тук.

Мои руки дрожат, пока я удерживаю в голове одну мысль: пожалуйста, спаси меня.