Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

землетрясения. Ему нужно заботиться о маленьких детях и престарелых

родителях, вот большую часть года он и водит туристов, надеясь собрать

достаточно денег, чтобы построить своей семье новый дом. Жилось ему сейчас, по

его словам, несладко; мне показалось, что для своих тридцати трех лет он

выглядит слишком старым и измученным.

По дороге нам встретилось много вьючных обозов: мулы – невероятно

терпеливые создания – несли на себе газовые баллоны, бетонные блоки, мешки с

цементом, всевозможные продукты и целые ящики пива. Они осторожно ступали

по высеченным в камне ступеням, изысканно позвякивая висящими на шее

колокольчиками. Нам не терпелось поскорее увидеть снежные вершины, но они

упорно прятались за облаками, и мы созерцали одни и те же высокие горные

склоны, покрытые лесом, – собственно, к таким горам мы, европейцы, и

привыкли.

Вторую ночь мы провели на высоте 3350 метров над уровнем моря – в

туристической деревушке Горепани. Мы с Уильямом оказались здесь

единственными посетителями. Наша спальня напоминала большую коробку для

чая – тут только и хватало места что для двух кроватей с жесткими матрасами.

Стены были обшиты листами клееной фанеры, на которых сохранились черные

штампы, поставленные производителем. Мы провели приятный вечер, сидя у

печки вместе с Шивой и хозяевами гостевого домика. Печку – а на этой высоте

воздух на улице был уже довольно холодный – смастерили из нефтяной бочки. К

потолку от нее вела дымовая труба, к которой приварили металлические

перекладины для сушки одежды. За окном разразилась грандиозная гроза –

первая в этом сезоне. Мы с Уильямом уснули в комнатушке, похожей на чайную

коробку, под звуки дождя, который разыгрывал полифоническую симфонию,

используя металлическую крышу у нас над головой в качестве инструмента. Шива

выразил надежду, что после дождя небо расчистится и на рассвете нам удастся

наконец лицезреть Гималаи во всем их величии с обзорной площадки Пун Хилл,

пока из долины не поднимутся новые облака и не скроют за собой горы. Таким

образом, встали мы в четыре утра.

Хотя в нашем гостевом домике больше никого не было, на тропе словно из

ниоткуда появилось много других туристов – мрачных молчаливых силуэтов,

гуськом направлявшихся к обзорной площадке в кромешной ночной тьме.

Мы присоединились к беззвучной процессии, которая напоминала скорее толпу

беженцев; атмосфера была зловещей. У подножия каменной лестницы, ведущей к

вершине, две собаки сцепились в яростной схватке и под громкий лай кубарем

полетели вниз по ступенькам, чуть не сбив меня с ног. Всего через несколько

минут я взмок от пота и начал жадно вдыхать разреженный горный воздух,

ощущая себя так, будто у меня началась паническая атака. Тем не менее в

окружении безмолвных спутников я чувствовал, что должен во что бы то ни стало

двигаться вверх. Казалось, остальные без труда преодолевают трехсотметровую

каменную лестницу: все, что я слышал, – мое собственное тяжелое дыхание.

Возможно, меня толкала вверх неуемная натура, которая не привыкла уступать

другим. Мысль о том, что кто-то способен меня опередить, была для меня

невыносимой, хотя на этом склоне я, наверное, был самым пожилым туристом.

Итак, несмотря на сильную одышку, я рвался к вершине.

Все происходящее напоминало подъем в ад (хотя обычно принято говорить, что в

ад спускаются). Мы рассчитывали увидеть солнце, встающее над горными

вершинами, но что им до наших надежд? Они быстро укрылись за плотной стеной

облаков. Мы с Уильямом спешно покинули толпу: большинство туристов держали

наготове смартфоны и фотоаппараты, тщетно надеясь все-таки разглядеть горы.

Как сказал Шива, в разгар туристического сезона на обзорной площадке Пун

Хилл ближе к рассвету собираются сотни людей. Во время спуска я испытал

некоторое удовольствие, проходя мимо припозднившихся туристов, которых

теперь отчетливо видел в дневном свете: карабкаясь вверх по лестнице, они

выглядели не менее запыхавшимися и измученными, чем я себя чувствовал

незадолго до этого.

Днем мы шли вдоль горного хребта, пробираясь через рододендроновый лес.

Деревья здесь росли огромные, словно дубы, с покрытыми мхом стволами, от

которых местами отходила кора. Должно быть, период их цветения закончился

совсем недавно: вся земля под ногами была усыпана розовыми и красными