Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

мне: как только я привыкну к качке, заняться будет нечем. Однако вскоре я начал

получать удовольствие от поездки, хотя по-прежнему гадал, что же думает по

поводу всего происходящего сам слон.

Погонщик держал в руках серп и палку. Время от времени он расчищал серпом

путь, помогая слону, который ловкими движениями туловища тоже ломал

встречные ветки. Я читал, что, кроме того, серпом слону режут уши, если он вдруг

выходит из-под контроля. А еще я читал, что при подготовке молодых слонов

дрессировщики иногда проявляют чудовищную жестокость, хотя многие авторы

также упоминают, что между погонщиками и слонами порой развиваются очень

близкие отношения и что доход, получаемый от катания туристов на слонах,

помогает охране местной природы.

Слона не заставишь делать то, чего он не хочет. То, как погонщик и животное

вместе выбирали маршрут, напоминало непрерывный процесс переговоров.

Погонщик направлял слона, слегка пиная его уши ногами, подобно пилоту

самолета, нажимающему педали ножного управления, но слон далеко не всегда

соглашался с рекомендациями. Верхом мы преодолели реку – гигантское

животное без труда перебралось на противоположный берег – и продолжили

углубляться в чащу вдоль едва различимой тропы. На небольшой поляне мы

заметили грациозных пятнистых оленей, которые, испугавшись нас, тут же

скрылись из вида. Водились в резервации и тигры с леопардами, но, как мне

объяснили, на глаза они попадались редко. Около часа мы медленно двигались

между деревьями, укорачиваясь от хлестких листьев, и наконец достигли луга,

трава на котором местами была не ниже слона. Погонщик указал на участок

примятой травы и что-то сказал Деву.

– Лежбище носорога, – перевел Дев.

У реки мы и впрямь наткнулись на носорога с детенышем, который мгновенно

спрятался за матерью, увидев приближающегося слона с пятью людьми на спине.

Зато его мать нас словно и не заметила: она продолжала невозмутимо щипать

траву, пока мы восхищались шипованной броней ее кожи и единственным рогом,

который столь высоко ценят китайцы и вьетнамцы, использующие порошок из

него как афродизиак и лекарство от рака. В результате носороги оказались на

грани вымирания.

– И чем им не угодила «Виагра»? – сетовал я, когда мы оставили носорога с

детенышем позади. – Уверен, они еще и сэкономили бы.

Слон величественной поступью рассекал высокую траву, а я принялся

расспрашивать погонщика. Тот сказал, что слонихе (выяснилось, что это самка)

сорок пять и что она, вероятно, проживет до семидесяти, хотя недавно здесь

потеряли нескольких слонов из-за вспышки туберкулеза. У нее было четыре

детеныша, но трое умерло, не дожив и до трех лет.

– А когда слонят забирают у матерей, чтобы начать обучение? – поинтересовался

я.

– В три года.

Я спросил, держат ли всех слонов поодиночке, и получил утвердительный ответ.

Когда на обратном пути мы перебирались через реку, слониха вдруг громко

затрубила.

– А это что значит? – спросил я.

– Она почуяла другого слона, – перевел Дев слова погонщика.

Вернувшись на слоновью стоянку, мы спустились по лестнице, и нам пришлось

подождать какое-то время, пока не появились водитель и телохранитель Дева. Мы

уселись на солнце рядом с группой хижин, строительство которых, очевидно,

финансировала иностранная благотворительная организация. Перекошенная

трухлявая табличка гласила, что перед нами Центр помощи матери и ребенку.

Текст выцвел на солнце, и прочесть его было сложно, однако он представлял

собой длинный перечень, и кое-что я все же разобрал: «Компьютерный литорий»

(орфография сохранена), «Обучение спорту» (видимо, любому), «Окружающая

среда», «Забота о диких животных (раненых)», «Животные-сироты»,

«Образовательная программа по профилактике ВИЧ/СПИДа» и другие

программы, организованные из лучших побуждений на иностранные средства.

Здесь набирали «неквалифицированных волонтеров». Была и другая табличка,

тоже обшарпанная и с едва различимым текстом: на ней виднелись логотипы

благотворительных организаций, специализирующихся на защите птиц, и

сообщалось о программе восстановления популяции стервятников. Здания успели

обветшать, а крыши из гофрированного железа давно проржавели. Магазин был

практически пуст: тут продавались лишь кое-какие товары из Китая; за