Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

суставными болями, а один и вовсе жаловался на ректальное кровотечение. Я

сообразил, что амбулаторное отделение скорее выполняло функции

терапевтического кабинета, и мне пришлось изрядно напрячь мозги, чтобы

вызвать в памяти базовые медицинские знания, полученные добрых тридцать лет

назад. Мне было одновременно и любопытно (просто удивительно, сколько я

всего вспомнил), и страшновато. Я переживал, что после стольких лет,

посвященных нейрохирургии, мог забыть нечто очевидное, но очень важное. К

счастью, тут имелся доступ к Интернету, и ноутбук помог развеять большинство

моих сомнений.

Передо мной сидела девушка, перенесшая операцию по удалению крупной

акустической невриномы, после чего половина ее лица была полностью

парализована. Это распространенное осложнение – порой неизбежное, если

опухоль слишком велика (а у непальских пациентов так обычно и бывает из-за

поздней диагностики). Увидев, что в комнату зашел Дев, пациентка и ее муж

обрадовались. Они немного поболтали. Дев положил руку на плечо мужчины.

– Я похвалил его за преданность жене. Ее состояние после операции было очень

тяжелым, но он не оставил ее. Они из той части страны, где скорее потратят

деньги на лечение заболевшего буйвола, который стоит шестьдесят три тысячи

рупий, чем на больную жену. Он чудесный человек!

И Дев снова похлопал мужчину по спине…

– Женщина, двадцать два года. Головные боли на протяжении трех месяцев.

Зрачки одинаковые и…

– Нет-нет, погодите. Чем она зарабатывает на жизнь?

Ординатор и пациентка обменялись парой слов.

– Она отстаивает в суде интересы жертв пыток, сэр.

– Что? Это со времен восстания маоистов?

– Так точно, сэр.

– А работа ей нравится?

Работа ее вполне устраивала. Я поинтересовался, получила ли она какое-нибудь

специальное образование.

– Да, – последовал ответ.

– И сколько она училась?

– Пять дней.

Пациентке сделали рентген черепа.

– При жалобах на головные боли рентген – пустая трата времени, – заметил я.

– Нет, сэр, – последовал очень вежливый ответ. – Мы хотели проверить ее пазухи.

У нее синусит.

Действительно: голос пациентки звучал так, будто у нее заложен нос.

– Точно. И как я не заметил? Отправим ее в ЛОР-клинику?

– У них выходные по случаю Дашаина [8], сэр.

– Ну тогда выпишите ей капли для носа.

Иногда появлялись пациенты с опухолью мозга, насчет которых Дев хотел со

мной посовещаться, или с другими серьезными, подчас очень редкими

проблемами, но большинство жаловались на хронические головные боли, или на

головокружение, или на сильные жгучие боли по всему телу – типичный для

Непала симптом. Все они были решительно настроены на МРТ, сколько бы я ни

уверял их, что это не поможет. Они платили за процедуру из собственного

кармана, поэтому спорить с ними было бессмысленно.

Я быстро осознал, что многие пациенты – даже те, кто пришел на прием из-за

сущего пустяка, – были разочарованы, увидев меня вместо знаменитого

непальского профессора.

Я мог полчаса распинаться перед ними, объясняя ситуацию с помощью одного из

младших врачей, однако в конце концов приходилось уступать вежливым, но

крайне разочарованным пациентам, настаивающим, чтобы их принял именно

Дев. С другой стороны, кое-кого мое мнение в итоге все-таки устраивало.

А тем временем в соседнем кабинете Дев вел прием в ускоренном темпе. Все

пациенты стремились попасть к нему, и он изо всех сил старался побеседовать с

каждым из них. В его кабинете было полно младших врачей, регистраторов и

родственников: все они стояли, окружив сидящего в центре пациента. Тот, в свою

очередь, напоминал короля, окруженного свитой и просителями.

Дверь между нашими кабинетами была открыта, и я слышал, как Дев по-

непальски умасливает, уговаривает, успокаивает или убеждает пациентов в

зависимости от их социального класса и уровня образования. К нему приходили

все подряд – от беднейших крестьян из горных деревушек до учителей и

политических деятелей.

– Сколько пациентов обращается с проблемами, имеющими отношение к

нейрохирургии? – спросил я его.

– Одна целая шесть десятых процента, – последовал ответ.

– Другие врачи направляют сюда своих пациентов?

– Нет, у них там свои связи, и все меня ненавидят. Они стараются направлять

пациентов к кому-нибудь другому, но те все равно приходят ко мне.