Поэзия Золотой Орды

Пятикратный в срок творит Али намаз,
Голова с ним Бога славит всякий раз.

Семь ночей и дней неслись на смертный бой,
Средь пустыни оказались на восьмой.

Там увидели колодец — и, бледна,
Из жерла всходила адская луна.

Как узрел Али колодца черный зев, —
«Здесь ли Див?» — спросил он грозно, меч воздев.

«Здесь, — сказала Голова, — теперь тебе
Остается лишь довериться судьбе».

Разом спешился с Дуль-Дуля удалец,
Снял с его седла аркан в пятьсот колец,

Привязал аркан к колодцу — вниз глядит…
Голова и конь заплакали навзрыд.

За аркан схватясь, Али нисходит в тьму,
Голова Коран читает вслед ему.

Крепко держится за вервие рука.
Имя Господа не сходит с языка.

Глянет вниз — предела бездне черной нет.
Глянет вверх — уже не виден белый свет.

Лишь молитвой и спасается в тоске.
Жизнь его висит на тонком волоске.

Перепутал верх и низ хазрат Али,
Семь ночей и дней в беспамятстве прошли,

На восьмой — Али ногой нащупал дно.
Видит, в чувства приходя, — вокруг темно.

Сотворил Али намаз — и темнота
Разошлась, явив железные врата.

Входит он. Пред ним дворец, а во дворце —
Луноликая с печалью на лице.

Бога молит та нездешняя краса,
Вздох ее взлетает дымкой в небеса,

Где поклон кладет — от слез излитых след…
Это пленница-жена — сомненья нет.

И узрел Али другой дворец-зиндан [77] Зиндан — тюрьма, застенок.
С пятьюстами изможденных мусульман.

«О Али, — рыдают бедные, — спаси.
Нам от Дива избавленье принеси!»

«Кто сказал, что я приду?» — спросил Али.
«Мустафа здесь был, — ответствуют они, —

Известил, что ты придешь в урочный час
И, чудовище сразив, избавишь нас.

Здесь была нас ровно тысяча людей.
Ежедневно пятерых сжирал злодей».

Входит витязь во дворец, храня обет.
Див там спит — огромный, словно минарет.

Каждый коготь — с человека, так велик,
Злобою обезображен древний лик.

Голова его — как круглая гора.
Никому вовек не делал он добра.

Выдыхает над собою клубы туч.
Крепостную башню свалит — так могуч.

Высоко Али воздел волшебный меч,
Чтобы спящее чудовище иссечь,

Но сказал себе: «Али, не делай зла,
Львом Своим не зря назвал тебя Алла:

Не геройство — Дива спящего убить,
Не геройство — для других посыльным быть…»

Крикнул витязь надо спящим что есть сил,
Только Дива этот крик не пробудил.

Снова крикнул — отозвались даль и близь,
Камни вздрогнули и горы сотряслись.

Див проснулся и, округу обозрев,
Заревел во весь пылающий свой зев:

«Ты ли это, смертный недруг мой Али,
За душой моей пришел сюда с земли?

Да тебя убью одним ударом я!
Чьим ты промыслом попал в мои края?»

«Божьим промыслом, — ответствует храбрец,
Разрублю тебя на части, и конец».

Див кричит: «Сюда пришел ты на беду,
Всех на свете мусульман я изведу,

Не тебя лишь, — и Пророка самого,
И от Мекки не оставлю ничего».

Див, как было предначертано судьбой,
Размахнулся стопудовой булавой,

Булава, свистя средь страшной тишины,
На Али сошла всем весом с вышины —

И Али, едва успев подставить щит,
По колена оказался в землю вбит.

Но и тут Али наш духом не притих,
Светоч праведных и слава всех святых,

Снова на ноги восстав назло всему,
Вновь вознес моленье Другу своему [78] То есть Аллаху. .

Див злорадствует: «Еще ты жив, Али?
Будь хоть Каф-горой [79] Гора Каф — кораническая гора, обозначающая край света. — лежать тебе в пыли!»

Трижды витязя ударил булавой,
Весь извелся, а противник все живой!

Наступает теперь витязя черед,
Зульфикар Али из ножен достает,

Говорит: «А ну, злодей, воздень свой перст,
Возгласи Единство Бога всем окрест!»