Костин Тимофей: Kara no Kyoukai:Chapter01 00

Мне осталось только кивнуть.

– Верно. Мир выцвел, и под конец вокруг не осталось ничего. Сначала я думала, что все исчезнет и растворится. Но ошиблась. Действительно исчезло все. По крайней

мере, все, что можно было увидеть. Но это ничего не значило – мои глаза к тому времени

уже парили отдельно от меня. И хотя все, что мне осталось видеть – пейзаж вокруг

больницы, этого было достаточно. Я ведь все равно не могла выйти из нее. Ничего не

изменилось. Ничего…

Кашель прервал меня. Мне так давно не приходилось столько разговаривать, что

горло горело огнем.

– Понимаю. Ваше сознание ушло в небо. Но как получилось, что вы еще живы?

Если бы призрак на крыше здания Фудзё нес его в себе, вы бы уже были мертвы от руки

Шики.

Да, я и сама не могла понять, почему.

Та девушка… кажется, ее звали Шики. Как же она смогла пронзить меня? Ведь моя

парящая в небе ипостась не могла коснуться материальных предметов, но в обмен и сама

оставалась недосягаемой для всего вещественного. Но эта девушка убила ее, словно

реальное, живое тело.

– Ответьте мне. Та Фудзё Кирие, что парила в небе – это были действительно вы?

– Нет. На самом деле – нет. Та «я», что парила в небе, давно оставила ту «меня», которая могла на небо лишь смотреть. Она улетела прочь. Меня бросила даже я сама.

Женщина подняла брови. Впервые на ее лице возникли следы каких-то чувств.

– Получается, ваше сознание не разделилось надвое. Был кто-то еще, кто дал вам, помимо одного вместилища души, новый сосуд. И вы контролировали два тела одним

рассудком? Оказывается, все было совсем не так, как казалось.

21

Я не могла не согласиться.

Забыв о жалком положении своего реального «я», я смотрела на мир с высоты

новыми глазами. Но ни одна из нас так и не смогла ступить ногой на твердую землю, и

мы лишь бессильно и бесцельно парили в вышине. Мир за окном больничной палаты

отверг меня – и я не могла больше стать его частью, как бы ни жаждала этого.

В итоге, мы все же оказались крепко связаны.

– Теперь понятно. Но разве вам недостаточно было грезить внешним миром? Не

думаю, что стоило позволить тем девочкам падать.

– Девочкам?.. Ах, да. Тем девочкам, которым я так завидовала. Им не

посчастливилось. Но я ничего не делала – они упали сами.

– Ваша ипостась на вершине здания Фудзё была скорее энергией, сгустком

виртуальной воли. И вы это использовали, верно? Всех этих девушек с самого начала

отличала способность к полету. Даже если она присутствовала лишь в виде образов в их

сознании – хотя в некоторых могла быть и настоящая сила. Люди, летающие во сне, не

так уж редки, хотя это почти никогда не приводит к неприятностям. Почему? Потому, что

они делают это только во сне и не посягают творить подобное во время бодрствования, в

здравом рассудке. Находясь же в бессознательном состоянии в своей кровати, они не

могут причинить вреда ни себе, ни другим. Погибшие девушки отличались от обычных

людей. Не будем вспоминать Питера Пэна, но гораздо легче летать во сне в детстве.

Может быть, одна или две из них действительно парили во сне, а остальные лишь грезили

о полете. Но вы заставили их непрерывно думать о полетах. Вы смогли заронить в них

неистовую жажду, дали ощутить наяву тот безграничный восторг и освобождение, что

сопровождает полеты в грезах. В результате они ощутили себя способными парить. И они

были правы… но – только в бессознательности. Ведь летать лишь с помощью слабых

человеческих сил очень трудно. Даже я бы не смогла проделать это без метелки. Шанс

взлететь, находясь в сознании, очень низок. А они попытались повторить видения из

своих грез. И случилось то, что и должно было случиться – девочки рухнули вниз.

– Да, они парили вокруг меня. Я надеялась, что они станут моими друзьями. Мне

было очень больно узнать, что они лишь плавают, как рыбки, не замечая меня. Ведь в них

не осталось сознания – они ничего не понимали и не воспринимали. И тогда я подумала, что, проснувшись, придя в себя, они все же осознают мое присутствие, и мы сможем

поговорить. Только по этой причине я…

– Вам холодно? Вы дрожите.

Голос посетительницы был холодным и жестким, как пластик.

Дрожь не ушла, даже когда я обхватила себя руками. Жалкая картина.

– Позвольте мне спросить еще кое-что. Почему вы так жаждали неба? Ведь вы

презирали внешний мир целиком, без остатка.

Наверное, потому…