Religions World - D.E.Harding

Даосский мудрец ясно Это понимает и действует из Этого, и именно это и делает его мудрым. И как же он отличается от конфуцианского джентльмена! Он не имеет желаний, т. к. именно направленное вовне желание отвлекает внимание от Дао здесь, в Центре: заметьте, как он полностью согласен с Буддой, чье просветление, или нирвана, - полное избавление от желаний. У него нет мнений, т. к. он пребывает в Дао, которое, как источник любого мнения, абсолютно беспристрастно. Он праздный, т. к. любая намеренная активность испортит совершенное, спонтанное, естественное течение Дао: все, что ему нужно, это не стоять на пути у Дао. Он податлив, смиренен, не возвышает себя, подобно воде, и как вода, его Дао мягко стачивает сопротивление самых трудных препятствий. Он подобен ребенку, даже глупцу, т. к. человеческий разум - своего рода заговор против собственной основы, против Дао, который усложняет и искажает его совершенную Простоту. Его мудрость, его уравновешенность, его покой и мощь, его сила, которую можно принять за слабость, - все они исходят прямо из этой Пустоты в его Центре, не будучи испорченным человеческим вмешательством на выходе. Поэтому в конце концов они неотразимы.

Великий мудрец Чжуан-цзы, который был столь же остроумен, сколь и мудр, приводит этот пример:

Предположим, лодка пересекает реку, и с ней вот-вот столкнется пустая лодка. Даже раздражительный человек не рассердился бы. Но предположим, что во второй лодке кто-то есть. Тогда находящийся в первой лодке закричал бы, чтобы тот сохранял дистанцию. И если бы находящийся во второй лодке не услышал ни в первый раз, ни когда ему это прокричали три раза, со стороны находящегося в первой неизбежно последовала бы брань. В первом случае не было гнева, во втором он был; так как в первом случае лодка была пуста, а во второму занята. Так же и с человеком. Если бы он только мог идти по жизни пустым, мог бы кто-нибудь причинить ему вред?

Это пассивная, негативная сторона даосизма, искусство быть пустым. Его активная, позитивная сторона, искусство позволять Пустоте действовать за себя, прекрасно проиллюстрировано тем же Чжуан-цзы в его притче о поваре царя Вэнь-хоя:

Повар на кухне разделывал бычьи туши для царя Вэнь-хоя. Взмахнет рукой, навалится плечом, подопрет коленом, притопнет ногой, и вот: ежик! бах! Блестящий нож словно пляшет в воздухе - то в такт мелодии "Тутовая роща", то в ритме песнопений Цзиншоу.

"Прекрасно! - воскликнул царь Вэнь-хой. - Сколь высоко твое искусство, повар!"

Отложив нож, повар сказал в ответ:

"Ваш слуга любит Путь, а он выше обыкновенного мастерства. Поначалу, когда я занялся разделкой туш, я видел перед собой только туши быков, но минуло три года - и я уже не видел их перед собою! Теперь я не смотрю глазами, а полагаюсь на осязание духа, я перестал воспринимать органами чувств и даю претвориться во мне духовному желанию.

Вверяясь Небесному устройству, я веду нож через главные сочленения, непроизвольно проникаю во внутренние пустоты, следуя лишь непреложному, и потому никогда не наталкиваюсь на мышцы или сухожилия, не говоря уже о костях.

Хороший повар меняет свой нож каждый год - потому что он режет. Обычный повар меняет свой нож каждый месяц - потому что он рубит. Л я пользуюсь своим ножом уже девятнадцать лет, разделал им несколько тысяч туш, а нож все еще выглядит таким, словно только что сошел с точильного камня. Ведь в сочленениях туши всегда есть зазор, а лезвие моего ножа не имеет толщины. Когда же то, что не имеет толщины, вводишь в пустоту, ножу всегда найдется предостаточно места, где погулять. Вот почему даже спустя девятнадцать лет мой нож выглядит так, словно только что сошел с точильного камня. Однако же всякий раз, когда я подхожу к трудному месту, я вижу, где мне придется нелегко, и собираю воедино мое внимание. Пристально вглядываясь в это место, я не делаю быстрых и резких движений, веду нож старательно, и вдруг туша распадается, словно ком земли рушится на землю. Тогда я поднимаю вверх руку, с довольным видом оглядываюсь по сторонам, а потом вытираю нож и кладу его на место".

"Превосходно! - воскликнул царь Вэнь-хой. - Послушав своего повара, я понял, как нужно вскармливать жизнь!"

(Пер. В. Малявина)

УПАДОК ДАОСИЗМА

Даосизм Дао-дэ цзин и Чжуан-цзы истинно "китайский" по ощущению, замечательно цивилизованный и обладает такой же глубиной, как любая из великих мировых религий. Тогда как же так получилось, что даосизм оказал очень небольшое влияние на мир за пределами Китая; а в самом Китае неуклонно приходил в упадок, и сегодня то, что от него осталось, - даосизм лишь по названию? И как так получилось, что конфуцианство, особо ничем не примечательная религия, сохранила свое воздействие на китайцев и даже сегодня продолжает оказывать влияние на их жизнь?