Алекс Керр - Собаки и демоны

Мир знает Японию как землю миниатюры, сдержанности, тихого хорошего вкуса, преданности скромной, но говорящей детали. Накано Кийотсугу написал бестселлер, изданный в 1993 году, в котором он утверждал, что основным идеалом традиционной японской культуры была Seihin no Shiso, «философия чистой бедности». Под чистой бедностью Накано имел в виду простоту жизни буддистского монаха восемнадцатого столетия Риокэна, известного счастливым проживанием в соломенной хижине. Главное удовольствие Риокэна в жизни - игра с местными детьми. «Чистая бедность» вдохновила многие из самых главных произведений литературы Японии, такие как записи Камо но Чомеи «Десятифутовая хижина», написанные в начале тринадцатого столетия, которые описывают жизнь в скромном естественном месте и которые устанавливают пример, по которому философ Есида Кенко и поэты Сэйгио и Басё следовали в более поздние годы; она достигла своей вершины в чайной церемонии. Владельцы чайных проектировали кафе маленькими, незаметными зданиями, сделанными из скромных пород и бамбука.

Философия чистой бедности проникает в каждый аспект традиционной Японии. Посетители Храма Рёан-дзи в Киото, обители известного сада камней, увидят каменный бассейн в саду позади храма, который известен школьникам всего мира: на нем вырезаны четыре надписи, окружая квадратное отверстие в центре камня, который является визуальной «игрой слов». Фраза на камне - сущность Дзэн, можно было даже сказать сущность Буддизма – «Тада Таги Сиру», что означает «Я знаю только то, что нужно». В другом переводе: «Я знаю пределы, и этого достаточно».

Если «чистая бедность» и «знание меры» были высшими пунктами японской культуры, откуда тогда появился современный гигантизм Японии, настойчивость на самом большом и самом длинном, склонность к претенциозности? Помимо традиционной культуры непосредственно, сосуществуя с чистой бедностью, была и другая тенденция - конкуренция. Когда императорский двор построил города, как Киото и Нара, это стало взглядом через плечо Китаю и Корее. В Наре самой первой порцией бизнеса стало устремление направить все энергии государства на строительство Зала Великого Будды, предназначенного для того, чтобы конкурировать с самыми большими храмами Династии Танг в столице Сиань. Сегодня Тодай-дзи, хоть и реконструирован, является все еще самой большой деревянной постройкой в мире.

Более поздние правители ознаменовывали свое господство большими строительствами, такими как Великий Будда в Камакуре, Замок ХимэдзиХидеиоши и Дворец Сёгуна в Эдо, которые являются одними из самых больших строений современного мира. Короче говоря, у Японии есть устоявшаяся традиция прославления ее правителей через внушительные памятники. То, что продолжается сегодня, может быть подобным подтверждением богатства и власти.

Торо писал: «Многие стремятся знать, кто построил памятники Запада и Востока. С моей стороны я хотел бы знать, кто в те дни не строил их – кто был выше этих пустяков». Ответ, конечно, никто. Каждое государство, как только приобретает богатство, проходит фазу, в которой надо строить больше и выше. Версаль, палата общин и палата лордов, Эмпайр Стейт Билдинг, Сирс-Тауэр – все это Западные памятники. Новые промышленно развивающиеся азиатские страны идут одна за другой в том же самом направлении, с мегапроектами, намеченными Китаем, Малайзией и Сингапуром. От Пирамид Египта к новому «Линейному Городу» Малайзии (двенадцатикилометровая галерея и офисное здание будут установлены через реку Кланга в Куала-Лумпуре), строительство монументов, как может показаться, является универсальной потребностью, возможно даже главным человеческим желанием.

Есть, однако, одно критическое различие между древним обществом и обществом сегодня, в том, что возведение огромных памятников в доиндустриальные времена был тяжелым процессом, вовлекающим массовую мобилизацию людей и ресурсов. Возведение Нотр-Дама, Запретного Города, Дворца Потала, Ангкор-Ват, Ватикана заняло столетия. Напротив же, гигантские офисные башни и причудливые музеи сегодня являются проектами, которые легко могут сделать даже маленькие и плохо развитые страны. На рассвете двадцать первого столетия строительство огромных памятников уже не является доказательством продвинутой цивилизации. В других прогрессивных промышленных странах появление нового небоскреба в эти дни редко вызывает эмоции, большие, чем зевок - если не прямой протест. Но Япония кажется застрявшей в доиндустриальном способе, в котором монументы все еще неизменно изумляют и поражают. Это - старая конкуренция Японии в действии, но не обновленная до новой модели развития. Поэтому Япония должна продолжать строить больше, выше и монументальнее, чтобы произвести на своих граждан впечатление, как сказал Накаёки Йутака, губернатор Префектуры Тояма, «так, чтобы люди могли чувствовать, что они стали богатыми». Монументы доказывают людям, что они живут в успешном современном государстве. Но конечно реальный показатель успешного современного государства - степень, до которой оно развивается выше элементарного уровня.