Токтаев Игоревич - Пес и волчица

, могущественнейшей звезды, несущей осенние бури, мало кто отваживался выходить в море. Матросы торговых парусников, бедняки, добывающие свой хлеб службой в качестве гребцов на военных кораблях, контрабандисты и пираты, маялись от безделья, пили, играли в кости, делали детей и занимались поножовщиной до последних дней месяца антестериона[47]

, когда торжественными жертвоприношениями Посейдону, обильными возлияниями и Играми открывалась навигация. Конечно, кое-кто рисковал сунуться в море и зимой, но кончалось это чаще всего печально.

Узнать "Веселую наяду" было довольно просто: над обшарпанной дверью висел деревянный щит, на котором была изображена голая девица с рыбьим хвостом вместо ног и грудями размером с арбуз. Лицо девицы украшала улыбка с двумя рядами тщательно прорисованных зубов. Один из зубов был замазан углем, кем-то не менее веселым, чем сама наяда.

Моряк вошел внутрь. В главном обеденном зале таверны всегда, даже днем, царил полумрак, который не могли полностью истребить ряд тусклых масляных светильников, расположенных вдоль стен. Зал был заполнен грубо сколоченными столами. Возлежать за обедом здесь было не принято, места мало, да и много чести местным пьяницам. В углу зала располагался малый очаг. Другой, побольше, находился во внутреннем дворике.

Зал был почти пуст, посетителей в дневное время было немного. Четверо сидели возле очага за столом, заставленным кувшинами и глиняными мисками. Они были одеты небогато, но и не в драные обноски. Светлые волосы и кожа у всех четверых выдавали в них северян. Похоже, что это были моряки с одного купеческих судов, получившие жалование. Судя по количеству посуды на столе, жалование было неплохим. Разговаривали они негромко, но при виде девушки-подавальщицы с блюдом жареного мяса возбужденно загомонили. Рабыня поставила блюдо и миску с уксусом на стол и скрылась. Еще одна рабыня ворошила угли в очаге длинной кочергой. В углу скучал вышибала.

Эвдор внимательно оглядел четверку моряков, один из которых показался ему знакомым. Эвдор мог бы поклясться, что видел его в порту, причем, совсем недавно. А где в этой толкотне в память могло запасть отдельное лицо? Там, где он задерживался и глазел по сторонам. Они северяне. Моряки. С "Меланиппы".

-- Все интереснее становится, -- улыбнулся Эвдор и направился к двум мужчинам, сидевшим в дальнем углу зала за столом, на котором стояла пара глиняных кружек и кувшин.

Один из этих двоих подпирал голову руками и изучал нацарапанные на столешнице надписи и рисунки непристойного содержания. Второй без всякого выражения наблюдал за посетителями у очага. При виде Эвдора, подсевшего к ним, он несколько оживился:

-- Какие новости?

-- Радуйся, Дракил. И ты, Гундосый, -- Эвдор взял себе одну из кружек и плеснул в нее из кувшина темно-красной жидкости, -- что это тут у вас?

Тот, кого Эвдор назвал Гундосым, не поднимая головы, пробубнил:

-- Местное.

Прозвучало это, как "пестдое".

-- Кислятида, -- добавил Гундосый.

Моряк отпил вино, покатал во рту, проглотил.

-- Бывает хуже. А где Аристид?

Дракил многозначительно поднял глаза к потолку. Со второго этажа явственно слышался скрип расшатываемого деревянного ложа и прерывистые женские вскрики.

-- Понятно. Значит, новости у нас такие: заявился Лукулл. Весь город гудит.

Дракил усмехнулся.

-- Чтоб это узнать, даже не стоило выползать на улицу. Дверь приоткрой и слушай, что мальчишки орут. Лукулл заявился... Тем хуже, Эвдор. Говорил я тебе, нечего здесь сидеть. Отсвечиваем неприкрытыми задницами на весь Родос. Надо было когти рвать прямиком на Крит.

-- На этой лоханке? Сколько ведер вычерпали, пока сюда дошли, не считал?

-- И до Крита бы дошли.

-- Ждут тебя там. У Лукулла корабли из Египта, Кирены, Крита...

-- Врешь!

-- Сам не видел, врать не буду, но в порту так говорят.

-- Врешь! -- повторил уверенно Дракил, -- римляне никогда не договорятся с Волком. Тем более, против Митридата. А больше не с кем на Крите договариваться. Не с царьками же и олигархами недоделанными. Они давно уже все Волку задницу лижут.

-- Ты же не знаешь, что ему предложили. Все продается и покупается. И Леохар в том числе.

Дракил сплюнул на грязный пол. Он был критянином. Гундосый, убрал правую руку, приподнял голову и простонал:

-- Газбегаца дада было. Гапгасда все...

Не удержав голову одной левой, Гундосый ткнулся носом в столешницу, громко хрюкнув.

-- Переловили бы всех поодиночке, -- прошипел Дракил.