Владимир Шуля-Tабиб - Записки отставного медицин-майоре

хирург. Все остальные кто в длительной командировке, кто в отпуске - словом, ехать выпало

мне.

Приехал рано утром, нашел медсанбат.

Такая благостная тишина, птаха какая-то над головой посвистывает, березки такие

молоденькие, зелененькие, муравьи на тропинке суетятся, бегают взад-вперед. Хорошо!

Ни души. Думаю, дрыхнут они там, внутри, не стану мешать. Присел на лавочку у

крыльца, покуриваю, и так мне покойно, как уже забыл когда и было.

Часов около восьми подходит к приемному отделению машина с больными, из нее

выбираются два "партизана" (резервисты, волосатые, бородатые, в мятых гимнастерках бэ/у

второго срока, лет по тридцать- тридцать пять).

Из двери приемного показалась медсестра - молоденькая, симпатичная, но тоже какая-

то мятая.

- Девушка, лапушка! - сразу расцвел, заулыбался бородатый волосатик с

сержантскими лычками на погонах. - Нельзя ли с вами познакомиться?

Девушка обвела их мутным - явно с похмелья - взором, сказала устало:

- Валите, мужики, вон в ту дверь. От ваших знакомств у меня уже третью неделю... не

просыхает.

У волосатика отвалилась челюсть, они с товарищем тихо, даже как-то бочком

обошли душечку-лапушку и скрылись в приемном.

- А ты, майор, новый шеф терапии, что ли? Заходи в лабораторию, отметься!

- Почему в лабораторию? Где комбат?

- Там все. Вечером спирт получили, так что сегодня - День лаборанта.

- Понял, иду.

Новый праздник. Завтра, значит, будет День аптекаря, потом День писаря, потом...

Словом, потом будет очередной День. Похоже, здесь не очень-то скучают.

...Впервые еду из Рудакова в Чернобыль. Там у нас медпункт - два врача, две сестры, лаборантка.

Дорога Брагин - Комарин - Чернобыль. Граница Зоны.

Справа от дороги - Зона, слева - нет.

Справа деревни выселены, слева живут, как и жили.

Впечатление такое, что какой-то дядя в больших погонах однажды наклонился над

картой, отыскал Чернобыль, воткнул в него ножку циркуля, обвел круг диаметром тридцать

километров. И вот результат: справа иллюстрация к "Пикнику на обочине" Стругацких, то

есть заброшенность, даже не смерть, а какая-то не-жизнь; слева, буквально в двадцати

метрах, живут как ни в чем не бывало.

И плакаты вдоль дороги соответственные: слева "Дадим Родине хлеба... мяса...

молока" и т.п.; справа - маленькие желтые "Радиация! Въезд запрещен".

Вокруг желтой таблички бродят две белые козы, жуют травку. Неграмотные, что с

них возьмешь. А потом, они ведь не въезжали, просто перешли дорогу. И молоко-мясо все

же нужно давать, куда денешься. И людям за дровишками сходить некуда, кроме как в лесок

за желтой табличкой...

Но, если честно, нам, медикам, в Чернобыле жилось неплохо. Куча веселых, умных

мужиков из всех белорусских больниц и военных госпиталей, любвеобильные сестры, бесплатное питание, спирта и времени квантум сатис, т.е. сколько влезет. Такой душевной

командировки в моей жизни до этого не было. И не будет.

Если, конечно, забыть радиацию. Забыть легко: радиация - это совсем не больно.

Подумаешь, легкий металлический привкус во рту в некоторых местах Зоны, слегка

подсевший голос - только и всего.

Правда, через год умерла от острого лейкоза давешняя лапушка-лаборантка. И было

ей отроду двадцать четыре года. Еще через год рак гортани у одного из докторов.

Я пробыл там вместо положенных шести - восемь месяцев. Мое везенье: надо ж было

моему сменщику за день до отъезда сюда надраться до полного умопомрачения (от радости, радо полагать), оседлать мотоцикл и на полном газу врезаться в телеграфный столб. Беднягу

собирали по частям, но заменить его было некем, я ждал, пока найдут. И уже далеко за

пределами Чернобыля впервые по-настоящему заполз в душу страх. Потому что никто не

знал, какую дозу радиации он получил. Зато все знали, что в официальных документах

вранье. Мне, напримар, записали в карточку 2-3 бэра. - это за восемь-то месяцев! Цена этим

записям равна газетным сообщениям того времени, разница чисто количественная: вранье

глобальное и вранье частное -= все равно вранье.

А самое главное, никто ведь не знает , сколько этих самых бэров надо, чтоб увидеть

Косую.

В Афгане в этом смысле было легче. Там уж если вернулся - все, будешь жить. В

Чернобыле наоборот: убьет именно после того, как вернулся. Афган убивал пулей, ножом, осколком, и всем ясно, где тебя убили. Чернобыль убивает через все известные болезни: рак, лейкоз, инсульт, инфаркт - но они ведь были и до Чернобыля!