Владимир Шуля-Tабиб - Прости меня, ковбой, но...

со светлой кожей, и, (между нами, я еѐ давно знаю) она - лесбиянка. Ну и, разумеется, демократка с леволиберальным уклоном. Так что у вас нет ни единого шанса!

- Но почему мне дали такого судью? Т.е. такую? Это же несправедливо!

- А вы как хотели? Всѐ правильно, ведь иначе вы, т.е. БЕЛЫЙ, МУЖЧИНА, да ещѐ и

ГЕТЕРОСЕКСУАЛ могли оказаться невиновным! Завтра же вся страна вышла бы к

Капитолию, причѐм белые демократы - впереди. Они всегда борются за права всех

остальных против самих себя.

- Встать! Суд идѐт!

Эта формула , как и сам судья в длинной чѐрной мантии были Ковбою знакомы: пожалуй, единственное, что не изменилось в мире. Правда, присмотревшись, Ковбой

определил, что судья – действительно женщина, с очень короткой причѐской и без макияжа.

Всѐ остальное о ней Ковбой уже знал...

7

Обвинение обличало, защита что-то невнятно вякала, публика возмущалась и ненавидела

преступника. Поэтому наш герой смирился с участью, надеясь бежать из-под ареста где-

нибудь по пути в тюрьму. И вдруг...

- Защита просит уважаемый суд выслушать свидетельницу Донну Чипс.

- Ваша честь! Я подтверждаю, что прабабушка подсудимого рассказывала моей

прабабушке, что, когда он, т.е. она, была маленькой, родители, не желая иметь четвѐртую

дочь, сделали ей операцию по изменению пола, теперь она – это он. Стало быть, подсудимый

- трансвестит! Прабабушки уже умерли, но я всѐ помню точно!

Зал замер. Ковбой взревел и попытался прыгнуть через перегородку, адвокат с охраной с

трудом успели его перехватить.

- Молчи, дурак! - прошипел адвокат. - Это я придумал. Это - твой единственный

шанс! Трансвестита они посадить не посмеют, это - тоже меньшинство! Причѐм меньшее, чем все остальные. А в споре любых меньшинств меньшее всегда невиновно перед большим.

Это - главный принцип развитой демократии! Можешь ещѐ попробовать принять ислам, защищать права бедных мусульман сейчас тоже модно, но поверь моему опыту: трансвестит

лучше! Прости меня, Ковбой, но другого пути на волю у тебя нет.

Ковбоя затошнило, его начало распирать изнутри, он закрутился волчком, рухнул на

землю и...

Он лежал на продавленной узкой кровати на втором этаже салуна “У одноглазого

Джо”. Голова раскалывалась, во рту с трудом ворочался сухой распухший язык.

- Да - подумал Ковбой - литр виски на голодный желудок - многовато... Не стоило бы.

А уж какая хренотень после этого снится... Впрочем, пора! Опохмелиться - и в дорогу.

Вдоль по дороге скакал ковбой. Куда и зачем? Неважно.

Вы ведь не хуже меня знаете: в начале любого вестерна по пыльной дороге скачет

ковбой. Как и в начале рассказа,путь Ковбоя лежал в гору. Как и положено, посмотрев с

горы вниз, ковбой обнаружил знакомую картинку: пятеро бандитов напали на дилижанс, захватив в плен и ограбив сидящих внутри. Присев на корточки, Ковбой покурил, зябко

передѐрнул плечами, сплюнул, пробормотал что-то типа: “ Шли бы вы все...”, вскочил на

лошадь и поскакал. В противоположную сторону.

Нью Йорк, Апрель 2006 г.