Владимир Шуля-Табиб: Карп и Ёрш

Владимир Шуля-Табиб

Карп и Ёрш

Хотя день уже и клонился к вечеру, жара стояла - не продохнуть. Потому как это было

второе августа, Кундуз, а он хоть и на севере, но - Афганистана. Как говорил комбриг:

"Нормальный мужик всегда найдет себе тѐпленькое местечко!" К тому же бригада стояла на

краю аэродрома, т.е. ни деревца, ни кустика - только потрескавшаяся сухая глина и бетон.

Второе августа - День воздушно-десантных войск, а поскольку бригада была

десантно-штурмовая, боевых действий на этот день, слава богу, не намечалось, следовательно - праздник! Посему комбриг, полковник Карпов, по кличке "Карп", уже начал

отмечать это событие. А надо сказать, что Карп был по-деревенски основательным, и

отмечал основательно тоже. И всѐ бы ничего, но тут, на беду, в дело влез начальник

политотдела бригады подполковник Богород. Он с порога заявил:

- Миша! Праздник, блин! Нужно торжественное собрание! Тем более, что кое-кому

награды пришли, самое время вручать! А за речь не бзди - мои уже накатали!

Карп посмотрел на него слегка мутным взглядом: да бог с ней, с речью, не впервой.

Но надо вылезать из бункера, из-под вентилятора, да и трусы с кедами как-то не того, форму

одевать надо.

- Слышь, комиссар, а обойтись не получится? Может, запишем - и всѐ? Так это тихо, между нами?

- Не, Миша, не получится! Мало ли среди нас с тобой сволочей?! Кто-то заложит. Вон

в 201-ой дивизии замполиту батальона влепили строгача за то, что в месте временной

дислокации батальона не развернул полевую Ленинскую Комнату. И по херу, что на

следующий день батальон ушѐл... Да и награды людям вручить надо. Так что...

Кряхтя и матерясь, Карп натянул полевую форму, сапоги, портупею с "макаровым" в

потертой кобуре, пятерней слегка пригладил волосы и вышел из бункера. По его

преувеличенно ровной и четкой походке было видно, что врезал товарищ полковник неслабо.

В импровизированном полевом "актовом зале", кто на складных скамьях, на стульях, а кто и просто на земле, - расположились все, свободные от нарядов офицеры и солдаты.

Перед ними стоял стол, покрытый красной скатертью, и два стула: для комбрига и

начальника политотдела. При появлении начальства народ вскочил и изобразил команду

"Смирно!", Карп вместо отдания чести лениво махнул рукой, рявкнул: "Вольно! Садись!", и

сел на стул, вытирая пот и обмахиваясь. Личный состав уселся на место, и мероприятие

началось.

Начпо поздравил всех с праздником, объявил торжественное собрание открытым и

зачитал не слишком длинный стандартный доклад. Затем предоставил слово командиру

бригады.

Карп встал, взял у начпо бумагу и, спотыкаясь на отдельных словах, все же более-

менее прилично объяснил всем, какие они все мужественные, стойкие и преданные партии и

Родине сыны. Помянул погибших (минута молчания). Затем зачитал указ о награждении

личного состава, вручил орден и медали кому положено. В общем, всѐ в рамках правил, начпо даже облегчѐнно вздохнул и мысленно перекрестился, открыл было рот, чтобы

закрыть собрание... Но не успел.

Видимо, жара сыграла злую шутку, или количество водки перешло в качество, но Карп встал

опять, обвел всех суровым, но крепко замутненным взглядом. Его мужественное, не

испорченное интеллигентностью и образованием красно-коричневое от загара и водки лицо

пылало гневом и праведностью.

- А вот теперь я вам правду скажу! Да, вы смелые и сильные. Смелые и сильные

пьяницы, разгильдяи, воры и бандиты! Может быть, это и не ваша вина, блин, вас воспитала

эта долбанная советская школа и этот... (тут он запнулся и слово пропустил) ну, комсомол, в

общем! Но я-то тут причѐм? Предупреждаю: сегодня - праздник, блин! Но если что... если

кто... чего-нибудь учудит, завтро (он так и говорил "завтр?), я вас построю, медали-ордена

навешаю - и строем в трибунал! Всех! Кроме павших, этим - вечная память и слава! И ещѐ, блин, тыловиков награждать только посмертно, при жизни они сами себя неплохо

вознаграждают...

Он пьяно всхлипнул, вытер глаза и вдруг заорал: "Всѐ, на хер! Собрание окончено!"

Тут же вскочил начпо, в короткой последней реплике попытался сгладить выходку

командира, но махнул рукой, всех отпустил, сел на стул, взялся за голову: "Блин, что будет!"

А была - баня! Тут наши саперы давно подсуетились, для нужд своих, а также