Unknown - SergeiMinaev-MoscowLoveNot

носят чулки. Они носят колготки. И чаю нальют, ког

да клиент захочет «попиздить за жизнь».

И сколько у меня было таких клиентов!

Поэтому я не требую справедливости, я прошу

лишь вид на жительство.

Еще какое то время мое тщеславие будут тешить

новости из родного когда то города, рассказываю

щие об очередном убийстве или взятии под стражу

моего коллеги по ремеслу.

«В самом деле, — скажу я себе тогда, — ты был

лучшим, Вова». Скажу и однажды вовсе перестану

читать такие газеты и такие новости.

Я искренне верю, что так оно все и будет.

Though I’ve past one hundred thousand miles I’m feeling very still

290

Сергей Минаев

And I think my spaceship knows which way to go Tell my wife I love her very much she knows Я допеваю за Боуи, сажусь в машину и двигаю в

сторону Шереметьева 2. Через пятьсот метров откры

ваю окно и вышвыриваю гребаного зайца. Еще через

километр в окно летит диск Space Oddity. Я уезжаю.

And I hope my spaceship knows which way to go...

ПЕПЕЛ В ПЕСОЧНИЦЕ

Денис. Двор в районе Лужнецкого моста.

Одиннадцать часов вечера.

В магазине упросил тетку продать мне бутылку

водки, мол, поминки друга. Тетка долго втолковыва

ла мне про распоряжение мэра не торговать спирт

ным после десяти, но встречный довод про «выгна

ли сегодня мэра то, может, за это распоряжение и

выгнали, народ ведь недоволен», пожав плечами, приняла.

Я брел по набережной, пока не уперся в Лужнец

кий мост. Ловить тачку на подъезде к Третьему коль

цу было фиговым решением, да и ехать некуда.

Я свернул в первый попавшийся двор, где обнаружил

детскую площадку, в колодце, образованном четырь

мя домами. Поскольку все собаки к этому часу были

выгуляны, а дети уложены, я решил устроиться здесь.

Двор был мил той ушедшей уже московской пре

лестью, которая наблюдалась повсеместно в дни моей

юности. Я опять вспомнил «Пропаганду» и ту песоч

ницу, где мы курили дурь с моей тогда еще будущей, 292

Сергей Минаев

а теперь, вероятно, бывшей женой. В общем, атмо

сфера располагала к тому, чтобы спрятаться и на

жраться уже окончательно.

Каждый однажды говорит себе: «Хочется бросить

все и уйти». Многие говорят это просто для снятия

стресса, некоторые действительно бросают и уходят.

Самая идиотская ситуация — когда и бросать нече

го, и идти, в общем, некуда. Светка, конечно, права.

Позади семь лет в браке. И если первые годы мож

но списать на притирки, ветер молодости и прочее, то остальные я просто воровал у нее время. Мы мог

ли бы развестись, она бы вышла замуж, родила де

тей, была бы счастлива.

Возможно, этот развод подхлестнул бы меня, и я

наконец вылез бы из кокона друзей, временных ра

бот, непрочитанных книг и неснятого кино. Меня не

убили в середине девяностых, не погрузили в потре

бительское болото в нулевых. Я не стал членом пар

тии «Справедливая Россия» и не ходил на митинги

«несогласных». Не воровал бюджетных денег и не

боролся с теми, кто их ворует. Меня не испортила

бизнес карьера, не убило постмодернистское пьян

ство. Меня не было нигде. Целых пятнадцать лет, прожитых во имя ничего.

Все это время я оправдывал свое существование

заключением о том, что нынешнее российское обще

ство позволяет зарабатывать деньги и добиваться ус

пеха лишь исключительным ублюдкам. Приличные

люди здесь хуй сосут. Хотя нет — сосать здесь тоже

очередь из тех, кто в силу возраста — ублюдки, но

не исключительные.

Москва, я не люблю тебя

293

Я всегда старался держаться лузеров, «прилич

ных» людей, которые стоят в стороне от всеобщего

борделя. Окончательно маргинализироваться мне

мешали гедонизм и мои авторские колонки, приво

дившие в восторг пару олигархов лайт. Именно бла

годаря этому мне время от времени подкидывали за

казы на участие в околокультурных проектах, пригла

шали на бесконечные премии, закрытые чтения и

поездки в Европу на театральные фестивали. При

знаться, я и курьером пошел работать, чтобы кичить

ся этим, формируя имидж оригинала.

Многие говорили мне, что работа «культурологи

ческой проституткой» и все эти фуршеты, творческие

ужины и поездки за чужой счет — дело постыдное.

Я никогда не стыдился этого, понимая, что люди, оплачивавшие эти светские рауты, свои деньги если

и заработали потом и кровью, то уж явно не свои

ми. А стыдили меня те, у кого культурологического

багажа для работы проституткой хватало, но только